— Нет, я сама не смотрела, мне его передавали. Там все время говорят о справедливости, а я не люблю.
— Что же, вы не верите, что есть справедливость? — спросил Иван Петрович.
— Нет, справедливость, конечно, имеется, — отвечала Дуся спокойно. — Только не для всех одинаковая. Мне не нравится, когда меня упрашивают быть всегда справедливой, а со мной не обещают справедливо обращаться.
— Для кого же справедливость не такая, как для нас? — спросил Иван Петрович с интересом.
— Для нахальных более простая справедливость, — ответила Дуся. — Они ее себе выбивают, как могут.
«А они, в общем, могут», — пронеслось у Ивана Петровича со стыдом на прежнее его поведение и тут же исчезло.
— Вот что, — сказала Дуся решительно. — Ну его, кино, поехали в парк, погуляем? Я знаю парк один хороший.
И они поехали в парк.
Ехать надо было метро. В метро шла бойкая покупка лотерейных билетов.
— Сумма маленькая, а счастье больше! — кричал продавец, крутя за ручку лотерейное счастье с крупной надписью: «Завтра тираж!»
Иван Петрович замедлил ходьбу, выпустил Дусю и пошел немного боком, оглядываясь на вертушку с билетами и уже представляя, как он очумеет от этого дешевого лотерейного счастья.
Он уже потянулся в карман, уже собрался купить себе с Дусей билетов, но тут вдруг исполнилось шесть часов вечера. Продавцы враз окончили свою дневную работу. Подхватив в одну руку стул и вертушку, они побежали куда-то туда, где, видимо, оставляли их на ночь. Один из них, толстый и в каракулевом картузе, два раза бегал через толпу со столом под мышкой, возвращаясь за оставленными калошами.
Иван Петрович слегка огорчился, но тут же заметил, что Дуся за все это время не взглянула в сторону лотереи, не соблазнилась этим заманчивым счастьем. Он посмотрел на нее очень долго и с интересом.
Они с Дусей сели на поезд и скоро приехали.
У парка, у входа, стоял инвалид. От него шел крепкий, лошадиный запах.
— Будьте любезны! — говорил инвалид, приглашая помочь на его угощение, и протягивал руку.
— Здоровья и счастья! — благодарил он потом и немного кренился вперед в знак поклона.
Немолодой человек шел из парка с женой и все время интересно говорил с ней о погоде, то и дело называя жену Ирусей.
— А я, — говорила Ируся радостно, -— сегодня перед работой прошла пешком до самого завода!
— А я сегодня прогулялся во время обеда!
— Итак, сколько мы были сегодня на воздухе?
На кустах вдоль дорожки были понавязаны банты из розовой мягкой бумаги, отмечая пути для каких-то маршрутов. Банты были расположены по двое рядом: вот два, а через тридцать шагов снова два. Один из них был всегда на большой высоте, а второй, рядом с ним, был, напротив, повязан на нижние ветки. Видно, это ходили какие-то двое — и уже представлялось, что парень и женщина, и как им было хорошо тут ходить: нацепят по банту на куст, поцелуются, пройдут недолго и вяжут опять.
