Ее наказали, но не как она боялась, не по всей законной строгости: просто дали выговор в приказе по заводу. Одно только плохо — за выговор обязательно снимали премию, и в следующем месяце она получила только свой тариф, то есть меньше на двадцать рублей, чем всегда.
«Ничего, -— думала Дуся. — Как-нибудь исправлюсь постепенно.»
Но пока что никак с этих пор не выправлялась, даже хуже. Потому что, кроме всего, Дусю очень стыдила за опоздание мастер, всё считала, что Дуся ей нагло врала, и Дусе стало постепенно вправду стыдно, она стыдилась иногда и не выполняла полную норму, несмотря на плакат, который висел у нее перед носом: «Наш девиз —- норма доступна каждому!»
2
В тот день Дуся будто бы вдруг повзрослела, и перед самым окончанием смены у нее отпала последняя бородавка на пальце.
— А я опять сегодня норму не выполнила, -— сказала Дуся, придя с работы к себе в общежитие. — Опять чего заработаю? — смех! И мастер ругается. Разве я виновата?
— Я два года норму не вырабатывала, а потом только стала, — откликнулась Люба.
— Дуся, тебе от мамы посылка, — сказала Нина. — Смотри.
— Ну-ка, дай-ка, — сказала Дуся. — Ага. Это, наверно, яички. Куры как раз сейчас много несут.
Дуся, не откладывая, спустилась на улицу и сходила на почту.
В посылке, и верно, оказались внутри два с половиной десятка яиц.
«И друга своего угости, я не против, — писала Дусе мать в письме, положенном тоже в посылку, чтобы не платить отдельно. — Есть же у тебя какой наверно друг, хотя и не напишешь матери. А половодье в этот раз было сильное, вода дошла до сирени и по-за кустами протекла в задний подпол. В огороде остались три здоровые льдины и лежали все лето, особенно одна, пока не сделалась вся длинными иголками и не стаяла. Сараюшко наклонился, надо его починять, а берут нынче дорого, не знаю что делать. Приходил Илья Магьюнов, и говорит: ты, бабушка, никого не проси, я тебе, бабушка, сделаю разом. Это он все бабушка да бабушка, а сдерет за милую душу, ты Илью того знаешь.»
«Здравствуй, дорогая мама! — писала Дуся в ответ. — Спасибо за яички. Дошли они хорошо, только два по дороге треснули, но я их сразу же пустила на сковородку, они и вытечь совсем не успели, разве самую малость белок. Сараюшку ты починить позови, посылаю тебе переводом отдельно сколько могу. А Илье Магьюнову ты поставь четвертинку, больше сразу не ставь, а потом, скажи, еще обещаю поллитру. Он тогда не сдерет и быстрее починит, потому что сколько сдерет — все жене, он соврать ей не может, не сумеет, я знаю. Побоится, что люди соврать не дадут. Живая поллитра ему интересней. А друга у меня пока что нет и не надо, ни к чему он мне сейчас. Так что яички съем сама с девчатами. Они меня тоже всегда угощают, если есть. На этом целую тебя крепко-крепко. Твоя дочка Дуся.»
