Сценарий они так и назвали — «Шерлок Холмс и доктор Ватсон», уравняв героев, сделав из них пару.
Колесо Судьбы заскрипело снова… Я взялся за эту работу. Мне к этому времени стукнуло сорок восемь лет.
Прочитав в одиннадцатилетнем возрасте в эвакуации всего Диккенса, я теперь считаю, что английская тема всю жизнь неотступно преследует меня. Будучи студентом Ленинградского университета, я познакомился там со своей будущей женой, которая училась на английском отделении. Невестка моя оказалась английским лингвистом, доктором филологических наук. Сын знает четыре языка, дети мои и внучки тоже свободно «спикают». Наконец, одним из звеньев моей «английской» цепочки было общение с Кнутом Андерсеном, с норвежской съемочной группой и, конечно, с Василием Павловичем Аксеновым, который любил повторять: «Ну что, поиграем в англичанство?..»
Говорят, что только сейчас расцвело телевизионное кино, — ничего подобного! На рубеже семидесятых-восьмидесятых годов на «Ленфильме» уже на всех парах шло «сериальное» производство. Виктор Титов снимал «Открытую книгу» и «Жизнь Клима Самгина», Евгений Гинзбург — «Остров погибших кораблей», Евгений Татарский «Джека Восьмеркина — американца» и «Принца Флоризеля», Илья Авербах — «Фантазии Фарятьева», Владимир Бортко делал «Без семьи» и «Собачье сердце»…
Удивительно сильная редактура работала в те годы в нашем объединении. Главного редактора Аллу Борисову «подпирали» опытные Костя Палечек, Юра Волин, Никита Чирсков, Михаил Кураев — ныне известный и очень яркий прозаик.
Я не являюсь большим поклонником детективной литературы и, как филолог, не считаю Конан Дойла таким уж значительным писателем. В том, что я клюнул на этот сценарий, большое значение сыграла обстановка в стране: хотелось улететь вслед за сценаристами куда-то в заоблачные дали, заняться чем-то приятным, не связанным с тогдашней повседневностью. И вновь пробудилось то самое желание «поиграть в англичанство».
Пушкин сказал: «Англия есть родина карикатуры».
Люблю читать британских «насмешников» — Джерома К. Джерома, Ивлина Во, Джона Бойнтона Пристли, Пэлема Грэнвила Вудхауза, Роальда Даля… В молодости я даже написал пьесу «Кто был любим» по роману Ивлина Во «Незабвенная».
Я всегда получал удовольствие от гравюр У. Уорда и У. Хоггарта, от иллюстраций Сиднея Паже к произведениям Конан Дойла, от фильмов Дж. Лоузи.
Я пригласил оформлять картину молодого художника, склонного к западной манере (сейчас он живет в Голландии), — Марка Каплана, с которым мы работали на «Сентиментальном романе».
