Унижение, как приставленный к горлу нож.
— Мама, пойдем.
Она огляделась по сторонам, не понимая, где они находятся. Звук приблизившегося и затормозившего автомобиля. Мама Якоба опустила стекло:
— Привет, вы домой? Если хотите, могу подвезти.
Ей что-нибудь известно? Она не из тех ли, кто все
знает и с жалостью смотрит ей вслед?
— Не нужно.
— Мама, ну пожалуйста.
— Мы пойдем пешком.
Эва бросила на нее быстрый взгляд, взяла Акселя за руку и потащила за собой. Мама Якоба медленно ехала следом.
— Послушай, родительский комитет собирает встречу, чтобы спланировать «Лагерь первобытных людей» на природе. Как у тебя на этой неделе?
Она не могла ответить, у нее не было слов. Она ускорила шаг. Пять метров до тропинки через сквер. Не ответив, Эва свернула с тротуара, подтолкнув вперед Акселя. За спиной какое-то время раздавался шум двигателя на холостом ходу, но потом машина поехала дальше.
Линда. Сколько ей лет? Двадцать семь — двадцать восемь? Детей нет, это точно. И ей удалось соблазнить отца ребенка из их детсада, хотя у нее нет ни малейшего представления о том, что такое нести ответственность за жизнь другого.
Она посмотрела на маленького человека перед собой. Короткие ножки в широких ярко-красных непромокаемых штанах, точно воздушные шарики. Увидев наконец дом, Аксель бросился к нему бегом.
Она остановилась.
Мелькнув среди кустов сирени, Аксель скрылся за входной дверью. Ее сын в одном доме с предателем. С этим трусом, у которого не хватает мужества держать ответ за свое предательство.
То, что он совершил, непростительно. Она никогда не простит ему это.
Никогда.
И ни за что.
Впервые за два года и пять месяцев он проведет вечер не в больнице. Злость, вызванная предательством Анны, не ослабевала. По крайней мере, так он ее проучит. Пусть лежит в одиночестве и думает, где он. А завтра он расскажет, что ходил в ресторан и ему было весело. И тогда она пожалеет и поймет, что его нужно простить. Если она не сделает этого, он поступит так, как ему предлагают. Бросит все и пойдет дальше. А она будет лежать там и гнить, и никому не будет до нее дела.
Это чудовище психолог уговорила его на еще одну встречу. Только дав согласие, он смог отделаться от нее, а это ему было тогда необходимо. Анна не показывала, что раскаивается в своем предательстве, и усилившееся навязчивое состояние лишило его самообладания. Но потом он все-таки заставил ее понять, и ему снова стало легче.
Он дошел пешком до самого центра. Вернувшись домой, оставил машину на улице и, не заходя в квартиру, отправился на прогулку. По дорожке вдоль залива Орставикен, через старый мост Сканстуллсбрун и дальше в сторону района Сёдермальм. Миновал несколько баров на Йотгатсбаккен, но одного взгляда на огромные стеклянные окна хватало, чтобы не раздумывая идти дальше. Хотя сегодня обычный четверг, но везде столько народу, что решимость его ослабла. Все-таки пока он не готов никуда идти.
