27
Поздно вечером Валя принесла чай и хлеб, намазанный маслом. Пригубила стакан и чуть не захлебнулась. Попробовала еще раз - произошло то же самое. Откусив кусочек хлеба, я тщательно разжевала его, но проглотить не смогла.
- У-у-у! - позвала Валю. Показав пальцем на чай, на хлеб, и на горло, отрицательно покачала головой. Дочь с явным раздражением пожала плечами. Я вытащила из-под подушки блокнот и карандашом написала: "Не могу глотать!"
На следующий день Валя уговорила профессора, который делал мне операцию, прийти посмотреть меня. Глянув на краснорозовый бутон опухоли, потрогав его пальцами, он сказал: "Пролабирует снаружи. Повышенное внутричерепное давление исключено! О причинах исчезновения глотательного рефлекса вы должны догадаться сами. Говорю с вами, как со студенткой, прослушавшей курс лекций по нейрохирургии. Кормите маму только жидкой пищей, подложив ей что-нибудь под спину, чтобы придать сидячее положение. При этом ложечку вдвигайте подальше в горло, чтобы бульон стекал в желудок самотеком".
28
- Значит будем оформляться? Долго же вы раздумывали. Флиртовали?
- А что это значит? - спросила я, притворяясь наивной,
- Если вы не знаете, я вам не завидую, - сказал он игриво, - тогда вы холодная женщина.
- Холодность предостерегает от глупостей, - отпарировала я сходу.
- От не делающих глупостей умного не дождешься. Вы, наверное, как та вдова из Чеховского "Медведя", обрекаете себя на одиночество, - сказал он, засмеявшись, и, когда я совсем было начала выходить из себя, пробасил, что все это шутки и что он со всеми так обходится.
- Давайте говорить о деле, - попросила я умоляюще.
На это он протянул анкету:
- Заполните и принесете, приложив заявление, автобиографию и справку с места жительства,
Мастерская размещалась в здании бывшей синагоги, Окинув взглядом эту желтую обшарпанную развалину, я подошла к подъезду и решительно открыла дверь. Увидела две лестницы - слева и справа. Куда идти? Повернула налево, взобралась на самый верх. Никого! Сошла вниз и поднялась по второй лестнице. Тишина. Мертво. Прошла по узкому коридору. Открыла дверь и увидела тесное, грязное и холодное помещение, в котором ютились художники.
Не успеешь приехать на работу, начинает темнеть. В три часа работать уже невозможно, густые тучи заволакивают небо; туман висит, образуя капли воды, которые незаметно оседают на землю. Бондаренко находит, что у меня в рисунке много ошибок. Говорит, что гениальных художниц не бывает, потому что женщины не умеют мыслить.
