Он придвинулся ко мне и проговорил просто, без пафосного торжественного шепота:
- Мир несправедлив. Все очень просто -- на нашу обычную страну, не богоизбранную, и даже, наверно, не самую лучшую, просто - нашу, со всех сторон света напали враги. Опять же, почему напали? Потому что мы прогневили бога, плохо себя вели, в церкви не ходили, пили-курили, по бабам ходили? Это все для детей, Женя. Все просто: армию мы нашу потеряли, оборону забыли, атомное оружие уничтожили, денег у нас не было. Опять же, почему? Потому что разведки иностранных государств очень хорошо работали и платили. Слушай дальше: командующий вражеской авиации, не знаю, какой армии, решил для устрашения наших войск устроить бомбардировку мирных кварталов городка, находящегося довольно далеко от линии фронта. Куда бомбить? - спросил командир эскадрильи. Центр города! Только в сам центр не надо, там южнее чуть-чуть, или севернее, куда удобнее. Хорошо! Летят! Куда – южнее или севернее центра? – спрашивают летчики командира звена по рации. Южнее! Разбомбили – и назад. Вот и все. Все просто.
Я стиснул зубы. Правда, все просто.
- Тебе, как и каждому, конечно, не нравится, что мир несправедлив. Тут уж ничего не поделаешь. Кому-то может, хотелось бы, чтобы небо было зеленым. Но оно синее и все тут, и это тоже можно объяснить. Только небо краской не перекрасишь, а мир изменить можно. И это ты можешь сделать. Ты ведь недоволен миром?
Я молчал.
- Недоволен. Ну так измени его! Ты же можешь это сделать! Улучши мир!
- Я и хочу его улучшить. Когда с корки земли исчезнет один нелепый одноногий скопец, мир сразу улыбнется.
- Улыбнется тебе дыра могилы. Мир огорчится. Дуб трепещет, когда теряет сына, если желудь, что должен вырасти выше отца, сожрала свинья. Но желудь не может сожрать себя сам. А ты хочешь.
- Я не понимаю тебя, Лют. То ты говоришь, как старый прагматик, то как бешеный поэт с закаченными глазами. Как там: листа паденье рушит тишину, и мир тихонько содрогнется. Ты сам, я вижу, еще не разобрался в своем пути, а хочешь учить меня. Зачем?
- Я ничего не хочу. Мне, как нормальному человеку, будет тебя очень жаль, тем более, что мы хорошо уже знакомы. Жаль мне и твоих жену с сыном, жаль и тебя.
- Ну, ты сейчас скажешь, что жаль тебе еще и тысячи таких же девчонок, как Вика, и мальчишек, как Славка, и таких корявых одноножек, как я. И Родину нашу тоже. И что ради них, ради жизни на земле, я должен остаться, и нести свою ношу, и работать, и помогать им, как ты. Правильно?
