Дней через несколько приехал совершенно расстроенный Мишутин с дочкой. Она, как я уже говорил, была очень симпатичная, но из-за своей немоты походила на куклу.
- Вот, теперь одну оставить страшно. Даги-то следить за нами начали. Угрожают.
Он еще маленько покрутился по заводу, потолковал с финансистами, а Даша сидела у меня в кабинете, понятливо глядя на меня умильными голубыми глазами. Когда Антон Иванович вернулся, он посидел у меня, а только встал прощаться, сразу коротко матюгнулся и начал тыкать пальцем в окошко. Там стояла одинокая «аудюха», сквозь раскрытые окна которой, как и предрекал Игорь, торчали плохо выбритые рожи дагестанцев. Только они были не в камуфляже, а в клоунских спортивных костюмах. Зазвонил телефон, я поднял трубку.
- Да!
- Ярик, это ты?
-Я.
- Это Саид беспокоит тебя. Там Антон у тебя с дочкой? Пусть не прячется, мы его видим. – Я выглянул в окно, Саид – водитель – говорил со мной по мобильному телефону. – Ты позови его, пожалуйста.
Я передал трубку Мишутину. Тот взял и, слушая что-то, видимо, очень неприятное, начал суетиться и глядеть во второе окно, которое выходило на внутренний двор. Потом вдруг он резко выглянул к дагестанцам и сморщился. Они что-то показали в машине, я не разглядел. Потом Саид стрельнул нам в глаза солнечным зайчиком и засмеялся.
Мишутин бросил трубку и, как в замедленном кино, заходил по комнате взад-вперед.
- Что делать? Отсюда никак не выйти.
- Давайте сейчас милицию вызовем. Или охрану подымем.
- Поздно! Эх, как же я с вами попал! Куда же я Дашеньку…
Он еще раз выглянул в окошко. Сидящий рядом с Саидом погрозил ему пальцем, а задний пассажир еще раз что-то показал, я опять не разглядел. Мишутин опять матюгнулся. И забормотал:
- Даша, Дашенька…
Bдруг он распахнул окно, выходящее на внутренний двор. В кабинет резко пахнуло теплотой и хлебом, пыльным зерном и сырой кровавой рыбой (недавно разгружали машину с рыбной мукой). Он поднял дочь за плечи и, глядя ей в глаза, начал что-то очень быстро бормотать на непонятном языке (сперва мне подумалось, что это какой-нибудь специальный язык для глухонемых). Дальше все происходило очень быстро. Мишутин поцеловал Дашу в лоб, встряхнул в своих ручищах, и вот он уже держал в раскрытых ладонях серенького голубя, как на коммунистических постерах. Легкий взмах – и голубь, недоуменно взмахивая крыльями, полетел наверх.
- Что? – усмехнулся как-то горько Мишутин. – Получили вы мою Дашеньку?
