— Да. Он долго просматривал картины…
— Он не упоминал, что конкретно его интересовало?
— Точно не говорил… Вскользь лишь сказал, что ищет что-то…
— Точнее говоря, он искал именно это! — неожиданно подтвердила мои мысли Бетти Посидан, указывая рукой на картину Лангсмена, стоящую на столе.
Ее щеки разрумянились от возбуждения, а глаза блестели.
— Фред, наверное, уже находится сейчас на дороге в Поусон! — вновь воскликнула Бетти, стиснув свои маленькие кулачки, как раздосадованный неудачей в игре ребенок. — Если бы мне удалось уговорить мистера Брейлефорда покрыть расходы на дорогу…
— Прежде всего, необходимо позвонить художнику этой картины Лангсмену, — спокойно остановил я естественный порыв девушки.
Ральф оставил нас у стола мастерской, а сам поспешил порыться в актах музейных покупок, чтобы найти там адрес Лангсмена. Через несколько минут он вернулся с удовлетворенным видом, подав мне выписанные на листке данные о художнике.
Я сразу же позвонил Лангсмену в Поусон. Через минуту-другую в трубке раздался хриплый мужской голос:
— Да, Симон Лангсмен слушает!
— Меня зовут Арчер, Лу Арчер, — представился я ему. — Звоню вам из музея Санта-Тереза. Я частный детектив, веду следствие по делу о пропаже картины. Кажется, вы тоже рисовали подобную натурщицу. Речь идет о портрете женщины-блондинки под названием «Пенелопа»… Это уже собственность музея. Помните такую картину?
В трубке воцарилось молчание. Оно длилось около минуты. Наконец я снова услышал тот же хриплый голос Лангсмена:
— О, это было так давно! Сейчас я рисую гораздо лучше, чем тогда, в те времена… Даже не верится, что кто-то посчитал ту картину достаточно ценной… чтобы ее украсть…
— Нет, ее не украли, — пояснил я. — Но автор пропавшей картины нарисовал ту же самую женщину, которая, видимо, позировала вам для «Пенелопы».
— Милдред Меад? Так она еще жива?
— Я надеялся на то, что вы расскажете мне об этом… — отозвался я, уже несколько разочарованный услышанным.
— Мне жаль, но я не видел ее уже много лет. Сейчас она уже старушка… Возможно, даже умерла…
— Надеюсь, что жива. Она была красивой женщиной?
— О, я всегда считал Милдред самой красивой на всем Юго-Западе! — гордо проговорил Лангсмен, словно его возбудила сама мысль о красоте его давней натурщицы. — А кто рисовал ту картину, которую украли?
— Ее приписывают кисти Рихарда Хантри, — ответил я, прислушиваясь к его реакции.
— Правда?! — возбужденно воскликнул Лангсмен.
— Официально это не подтверждено, пока есть только предположение, — ответил я.
