— Доктор говорит, — продолжал рассказывать Фомин, — что смерть наступила в одиннадцать часов вечера…
— Ближе к двенадцати… — машинально поправил его Ячменев.
— Перелом свода черепа. Зубарева ударили по голове тупым предметом, — Фомин увлеченно вводил Ячменева в курс событий.
— Предмет, конечно, не обнаружен?
— Как вы догадались?
— Если бы орудие убийства нашли, вы бы, Зиновий, сказали, чем именно убили! Продолжайте!
— Когда я научусь соображать, как вы! — восхитился Фомин.
— У вас, Зиновий, все впереди! — утешил ого Ячменев. — В ваши годы я тоже ничего не соображал!
— Часы и деньги целы. Ограбление исключается. Мотивы преступления неясны.
— Преступник пытался меня уверить, — перебил Ячменев, — что Зубарева убили за беспринципность. Но если бы в наше время за это убивали, началась бы такая резня…
— В библиотеке бандиты оставили массу вещественных доказательств, по которым их можно будет легко найти, — Фомин начал перечислять: — очки в золотой оправе, дамская брошка типа камеи, мужской носовой платок, испачканный в женской губной помаде, билет на сегодняшний скорый поезд Москва-Куйбышев, вагон номер шесть, место тринадцатое, нижнее, и авоська с продуктами. В ней бутылка кефира и триста девяносто граммов ветчиинорубленой колбасы. Очевидно, покупали четыреста, но десять граммов недовесили.
— Что-то, Зиновий, слишком много сувениров, — покрутил головой следователь, — мне это не нравится. И по года на улице скверная. Боюсь, мы здесь долго провозимся.
— И еще одна деталь, я чуть не забыл, — спохватился Фомин, — рукопись, разорванная в клочья!
— Склейте ее! — распорядился Ячменев. — Ну, а как там в библиотеке, ничего не разбито, не сломано?
— Кроме головы академика, не разбито ничего! — заявил Фомин.
— Поднимитесь наверх, — сказал Ячменев, — и попросите эксперта снять отпечатки пальцев с телефонной трубки. Убийца уверял меня, что звонит прямо из библиотеки! И кроме того, пусть эксперт оставит мне все эти вещественные доказательства!
— Слушаюсь! — и Фомин рванулся выполнять приказание.
Метод Ячменева, из-за которого он долгие годы не мог сделать карьеры, заключался в том, что Ячменев, как это ни выглядело парадоксально, не искал виновных. Он всегда старался увериться в невиновности лиц, подозреваемых в преступлении. Когда он находил всех невиновных, виновные обнаруживались сами собой.
И сегодня Георгий Борисович не отступил от своих принципов и пошел искать невиновных. Он начал с комендантши, которая обнаружила труп.
