Вместо закуски выпили по кружке пива, закурили и разговорились на тему "кто есть кто" и откуда тут взялся. Мужика в спецовке звали Алешей, работал он, как и предполагал Орехов, в автомастерских карбюраторщиком. А сегодня в сквере он отмечал приезд в гости мачехи жены, которую они оба с женой дружно ненавидели. С третьего вопроса он всплеснул в восторге руками и чуть не обнял Орехова.
- Почему я к тебе и обратился! Водитель? Ну я же это органическим чутьем угадал! Первого класса? И права при тебе? Да это же тебя бывшие ангелы под ручки привели сюда, в этот ресторан "Интурист"! Да идем со мной сейчас же!.. Хотя, конечно, нет, ты с утра завтра приходя трезвый. Тебя Дикозавра встретит, как родного племянника!.. Это наш начальник именно так называется.
- Хороша кличка, - сказал Орехов. - Охота была к такому идти. Да и вообще-то, куда мне идти, я совершенно не решил.
- Дикозавра ему наименование за то, что он сильно корявый. Это с морды он ужас до чего!.. А вообще он у нас травоядный. Людей не жует. Ни-ни!.. Этого нет! Вот увидишь! У нас Дикозавру уважают. Приходи, не задумывайся... Да господи! Первый класс! Автобус любой тебе сейчас на блюде поднесут! Это же нам до зарезу!.. - Алеша вдруг захохотал, и Орехов подумал, что он неплохой парень. - Теперь я наконец осознал, за что мы с тобой сегодня, оказывается, выпиваем! Вот оно за что, за твой автобус!
Уже стемнело, когда Орехов, сильно выпивший, но твердым шагом, решительно подходил к Валиному дому, что-то намереваясь сказать очень важное, что вот-вот должно было проясниться у него в голове.
Улица была пригородная, тихая, обсаженная старыми деревьями, с мостиками через канавы у ворот.
Валино окно было освещено. Он пригляделся - за занавеской мелькала Женькина тень, - наверное, она еще дежурила около девочки, а Валя не вернулась.
Орехов перешел на другую сторону улицы, перешагнул через канаву и сел у ворот на низенькую скамейку, прикрытую от уличного фонаря густой тенью низких ветвей старой липы. Собаки лаяли за заборами, издали приближались, стучали шаги по деревянным мосткам тротуара, хлопала калитка, и шаги замирали. Неслышные днем, вдали перекликались гудки маневровых паровозов.
Благодушно переговариваясь сочными, распаренными голосами, медленно прошли три бабы с тазами и вениками под мышками.
Валины шаги, легкие, спешащие, он сразу узнал, как только она ступила на деревянные мостки у строящегося дома. Она быстро прошла по другой стороне улицы с пакетиком в руках и скрылась за дверью. Через минуту оттуда выскочила Женька, промчалась по тротуару и, нырнув в калитку, с треском захлопнула ее за собой.
