Египтяне в панике смываются.
Начинается гонка.
Мчимся по пустыне, пыль столбом.
На ухабах больно бьет в копчик. Я ниже надвинул кепку и вцепился в дверную ручку.
Агапов и Шацкий матерятся.
Гонка продолжается час.
Египтосы ускользают от преследования.
Без сил останавливаемся на пустынной дороге.
Агапов хлопает меня по плечу:
— Вот так, сынок, учись родину защищать!
ТРОЙНОЙ ПРЫЖОК
(май 71-го)
На следующий день я сижу с офицерами у бассейна. Бассейн — один на Сахари-сити. В нем можно встретить советских офицеров, строителей Асуанской ГЭС, а также иностранцев, живущих под Асуаном.
Припекает. Скорпионы и фаланги, как всегда в мае, вылезают из нор, ползут к воде. Мы пьем маслянистую «Стеллу», положив ноги на стулья.
Рядом — немецкая семья. Говорят, что пожилые немцы — из бывших эсэсовцев. Насер принял их в Египте и расселил в Асуане, где они ведут бизнес и налаживают производство пива. Интересное соседство!
Белокожая молодая немка прыгает с вышки. Брызги долетают до нас.
Подходит Агапов, демонстрируя шрам на спине (бандитская пуля), затем небрежно кидает:
— Пойдем Жора, я научу тебя тройному прыжку!
После короткого колебания соглашаюсь.
На маленькой площадке у бассейна Агапов показывает, как надо разбегаться, скакать, прыгать и приземляться. Разбегаться, скакать, прыгать и приземляться. Разбегаться, скакать, прыгать и приземляться.
С трудом осваиваю эту технику.
Вначале выполняется первый элемент — скачок, первое касание происходит той же ногой, затем — шаг и касание другой ногой и заключительный элемент — прыжок. Вздымая кучу пыли, мы приземляемся на красноватый нубийский грунт.
— Ничего, сынок! Будешь прыгать, как Виктор Санеев, — шепчет Агапов и заставляет прыгать раз пять.
Прыгать, как Санеев?
Странная настойчивость, я не могу сказать «нет» под прицелом его неподвижных рыбьих глаз.
Разбег — и удар пришелся на левую (хруст), потом на правую (хруст), и так по новой.
Прыжки аукнулись на следующий день.
Раннее утро. Звенит будильник. Не могу подняться — так болят колени. Ноги не держат.
С трудом натягиваю авероль и, стараясь не сгибать колени, выхожу к ступеням. Меня ждут в «козлике».
Делаю два шага по ступеням и с грохотом падаю на красноватый африканский глинозем.
Дружный хохот. В результате — локоть сильно поврежден.
Меня везут в санчасть.
Там военврач осматривает руку, смазывает меркурохромом.
Если в Советском Союзе смазывали раны зеленкой и йодом, то в английских колониях пользовали меркурохром. Он отличался ярким красным цветом и отсутствием запаха. Этот антисептик, внедренный англичанами в 1919 году, был признан много лет спустя опасным из-за содержания ртути.
