— Вы бы еще вспомнили о начальнике берлинской полиции бароне фон Ягове.[27]
— А кто убедил вас в том, что мы когда-либо забывали о щедротах обер-полицмейстера Берлина? — с явной угрозой в голосе поинтересовался Канарис. — Но разговор сейчас не о нем. Мы помогли вам снять отличный салон, укорениться в Париже, наладить связи с высшим светом, с бомондом Франции. Вы же все это попытались перечеркнуть одним взмахом своей избалованной ручки.
— Изощренной — так будет точнее.
— Поэтому я и требую, чтобы вы вернулись к себе в салон на бульваре Сен-Мишель.
— Там действительно все выглядело слишком успешным, — признала Маргарет. — Подозрительно, я бы даже сказала непозволительно успешным. Именно поэтому мне осточертела эта столица лягушатников.
— Эмоции меня не интересуют. Вы оставили свой салон без моего разрешения.
— В Испании болтливых генералов и дипломатов будет не меньше, — забросила ногу на ногу Маргарет и принялась ритмично покачивать ею, словно факир своей укротительской дудкой.
— Вы правы, их и здесь будет предостаточно, да только болтовня их Германию не интересует. Я даю вам неделю для того, чтобы ублажить своим присутствием местную публику, после чего вы опять вернетесь в Париж.
, — Это слишком маленький срок, — капризно произнесла Маргарет, поудобнее усаживаясь в постели. — Мадридцы и прочие испашки вам этого не простят.
— Не позже чем через неделю вы вновь объявитесь в Париже, — голос Канариса становился все более угрожающим, — объясняя свое отсутствие снисходительностью по отношению к мадридскому импресарио и условиями контракта.
С минуту Мата задумчиво молчала, затем, глубоко и безнадежно вздохнув, произнесла:
— Это уже невозможно, мой капитан-лейтенант.
— В принципе не приемлю подобных ответов.
— Чего вы добиваетесь, Канарис? Вы ведь прекрасно понимаете, что просто так во въезде в Англию мне бы не отказали. За мной началась слежка. Из Парижа, из Франции я вырвалась только чудом. И теперь, когда я, наконец, вновь оказалась в этой богоизбранной стране матадоров и прочих бычатников, предательски пытаетесь загнать меня в Париж, прямо на расставленные флажки загонщиков! Жестоко и опрометчиво.
— Мне известно, что за вами была организована слежка. Но, как видите, меня она не встревожила.
— Даже так, вам все было известно?! Позвольте не поверить. Но если это действительно так, тогда чего вы от меня требуете?
— За вами следили не французы, а представители другой разведки, у французов вы все еще вне подозрения.
