Англичанин отпил вина, закусил его сыром и только потом выразительно пожал плечами:
— Само собой разумеется, я тоже побывал в ее салоне на бульваре Сен-Мишель. — Британец выдержал паузу, достаточную для того, чтобы позволить разгуляться фантазии своего собеседника, и только потом добавил: — Особого впечатления эта голландка на меня не произвела, особенно если учесть, что в амурных делах я человек брезгливый.
Отведя взгляд, Канарис надолго задержал его на одной из колонн. В данном случае ему тоже стоило бы прослыть если уж не более брезгливым, то, по крайней мере, более осторожным. Ну да что уж тут!
— Но это еще не повод… — медлительно произнес он, возвращая свой взгляд из бесплодных блужданий.
— Слишком уж она обнаглела, — резко отреагировал Британец. — Когда какая-то стерва пытается обвести вокруг пальца три разведки сразу — меня это начинает раздражать. А вас, сеньор Розас?
«Интересно, за какую из возможных «шалостей» Маргарет англичанин так упорно пытается мстить ей? — подумалось капитан-лейтенанту. — И стоит ли эта ее шалость такой кровной мести?»
— Она откажется от попыток проникнуть в Лондон, — снисходительно пожал плечами Канарис, понимая, что это единственное, чем он способен помочь сейчас Маргарет. — Мои люди позаботятся об этом.
Британец мысленно улыбнулся: все же он заставил прямо признать Чилийца — именно под таким псевдонимом проходил по его картотеке Канарис, — что подстава с этой грязной колониальной потаскушкой-двойником — дело его рук.
— Ваши люди позаботятся о том, — еще жестче и повелительнее стал его голос, — чтобы она вернулась в Париж и была сдана там французской разведке. Немедленно и самым банальным образом — сдана. — Канарис иронично хмыкнул, однако британец не придал этому никакого значения. — Причем со всеми возможными компрометирующими ее как германскую шпионку… ну, скажем так, подозрениями.
Канарис угрюмо помолчал: британец требовал от него невозможного. Давненько капитан-лейтенант не испытывал такого унижения. Он отпил хереса, но теперь вино представилось ему еще отвратительнее.
— Стоит ли все настолько усложнять? Когда вы объявите миру, что изобличили известную танцовщицу в шпионаже, английскую контрразведку и английское правосудие попросту засмеют.
— Не сомневаюсь, засмеют.
— Тогда в чем смысл этой авантюры?
— В том, чтобы засмеивали контрразведку и правосудие Франции. Потому что сдавать ее вы будете французам, а не англичанам.
— Вот такой хитроумный ход? Прикажете воспринимать это за юмор в чисто английском стиле?
