И как-то само собой вышло, что начали говорить не о Кольке, а о странных вкусовых качествах «античного» напитка. Потом вспомнили и о Кольке, и дядя Женя стал нахваливать своего вроде бы старинного приятеля:
— Он у нас на заводе, сколько лет военпредом был, сколько лет мы с ним ругались из-за качества, и ничего, поругаемся, спиртику хряпнем, и наши изделия летят себе хоть в небеса, хоть в космос.
— И в океанские глубины тоже, — расширил Толстун, поскольку всё везде уже рассекречено.
— А брат у него, — дядя Женя даже приобнял Толстуна, — брат у него тоже подполковник, но еще служит, моложе потому как. А знаете, где он служит? В военном госпитале, тут у нас в городе. Так я что думаю: надо положить Кольку в госпиталь, как бы долечиваться, а там, глядишь, статью — нет, не газетную, покрепче! — статью, чтоб комиссовали.
— Ну, ёлки-палки, — удивился Димыч, — ну вы даёте. Меня самого комиссовали когда-то, так у меня же настоящие ранения были, боевые, да и награды как-никак.
— А толку-то? — перебила его мать. — Ни помощи никакой, а сейчас и зарплаты не видать.
— Зато я не удирал ниоткуда, — с пьяным упрямством защищался Димыч.
— И Колька не удирал, — взвилась мать, — это я его оттуда «удрала», вытащила из анальной бездны и больше не пущу.
— Без тебя пустят, куда им надо, — буркнул Димыч, но мать уже деловито обратилась к Толстуну:
— Сколько же это будет стоить, извините, что напрямик спрашиваю?
Дядя Женя съежился, а Толстун как будто еще больше расплылся на стуле, виновато развел руками:
— Не знаю, что и ответить… В старые-то времена и проблемы не было бы, с тем переговорил, тому звякнул — и обошлось бы хорошей вечеринкой где-нибудь на речном берегу. Эх, профукали такую державу, такой завод развалили, и армия уже не армия.
— А у вас какая пенсия? — вдруг спросил Сева Ларионыч.
Дядя Женя поморщился и пробормотал: «Ну вот, начинается…» А Толстун сделал вид, будто не слышал вопроса. Но все молчали, ошарашенные нетактичностью моего «прадеда», а Толстун как-то вопросительно-ожидающе смотрел на дядю Женю, и тот кинулся на защиту:
— У него сорок лет выслуги, и звание… Надо же понимать! И брат у него кандидат медицинских наук, может, доктором станет.
— Ты у нас тоже кандидат, а доктором уже стал — пристяжных наук!
Но это сказал не Сева Ларионыч, нет. Это неожиданно для всех сказал дед Серёга. Какая муха его укусила? Тихий дачник, а надо же! Хотя, если поразмыслить, так ведь дед Серёга всю жизнь на том же заводе проработал.
