— Я звоню из дома. А что у тебя случилось?
— Я подумал, что ты захочешь попрощаться с Годдаром. Но вы с ним разминулись. Он уже уехал. Завтра утром возвращается в Нью-Йорк, но хотел поговорить с тобой до отлета. Он позвонит тебе завтра утром.
— Хорошо. Ты обговорил с ним детали?
— Мы пришли к принципиальному соглашению и договорились подписать контракт в конце следующей недели.
— И на чем вы остановились?
— Он дает тринадцать миллионов на три года. Авансовый платеж один миллион и далее по миллиону ежеквартально. Годдар становится председателем совета директоров и получает десять процентов. Свои проценты он получает по графику запланированных инвестиций — по одному проценту за первый внесенный миллион и далее по проценту каждые четыре месяца. Если контракт внезапно прервется, он уходит с теми процентами, которые наберет к тому моменту. И никаких дополнительных вариантов.
— Годится.
— Что значит годится? Ты не рад?
— Отличная сделка, Чарли. И для нас, и для него.
— Лично я очень доволен. И он тоже.
— И когда мы получим этот первый миллион?
— Чек уже у меня на руках. Но деньги на свой счет мы сможем перевести только после подписания контракта. Вероятно, уже в конце следующей недели. И тогда, наверное, все могут рассчитывать на прибавку?
— Пожалуй.
Пирс сознавал, что Кондон надеялся услышать от него выражение не просто удовлетворения, а радости. Но в данный момент ему было не до этого. Он еще не знал наверняка, что с ним будет в конце следующей недели.
— А куда ты так быстро исчез? — поинтересовался Кондон.
— Домой.
— Домой? Что за причина? Я думал, мы...
— У меня есть срочные дела. Послушай, а Морис и Джастин не спрашивали больше обо мне? Ну, по поводу этой аварии?
Кондон ответил не сразу, видимо, раздумывая над ответом.
— Нет. Я тоже ожидал, что они вернутся к этой теме и попросят копию протокола аварии, но они промолчали. Полагаю, их потрясло то, что они увидели в лаборатории, поэтому совсем забыли о твоей физиономии.
Пирс сразу вспомнил бордовое лицо Годдара в линзах инфракрасных очков.
— Надеюсь, что так.
— А ты когда-нибудь расскажешь мне, что с тобой случилось?
Пирс помедлил с ответом. Он ощущал некоторую вину перед Кондоном, но по-прежнему вынужден был соблюдать осторожность.
— Только не сейчас, Чарли. Неподходящее время.
Кондон на несколько секунд замолчал. Пирс почти физически ощущал, насколько тот расстроен охлаждением со стороны партнера и в какой-то степени приятеля. Пирс не был уверен в Кондоне абсолютно, но так и не придумал вопрос, который помог бы это выяснить. Социальная инженерия в данном случае дала осечку, и ему тоже оставалось только молчать.
