Понимаю, в чём дело. В первой же моей фразе прозвучало слово «кит». По-испански «ballena». Чилийцы произносят его как «бальена» или даже «байена». А я, естественно, как учили, на уругвайский манер произнёс «бажжена». Поэтому меня и принимают... за шпиона-аргентинца. Акцент-то в Уругвае и Аргентине почти одинаковый.
А бдительность на Наварино — повышенная. Потому что Наварино — это ключевая база чилийского военного флота. И женщины, которые пытались меня даже задержать, — бдительные патриотки. Потому что эти женщины — верные подруги своих мужей-офицеров. Как и мужья, следят они за «супостатом», который сначала пытался отнять у чилийцев «их» канал Бигл, а потом у британцев — Фолкленды. Для чилийцев «супостат» — это Аргентина.
А ведь мог бы быть и супостат — Россия. За сто лет до войны 1982 года за Фолкленды, в 80-х годах ещё XIX века, аргентинцы предложили сдать России в аренду под базу свой остров Эстадо. Это вообще на самом входе в Магелланов пролив. Такие «суперФолкленды». А тогда, до постройки Панамского канала, здесь действительно был главный «коридор» из Атлантики в Тихий океан. Контролировать остров Эстадо означало бы отобрать у британцев роль «главных надсмотрщиков» над такой стратегической зоной планеты.
Но тогдашний посланник Российской империи в Южной Америке кавалер Александр Ионин поизучал-поизучал предложение Буэнос-Айреса да и отписал в Петербург, что принимать его не стоит. Как сказали бы сегодня, Ионин был «фанатом» Латинской Америки. Были моменты, когда в Петербурге предполагали, что дипломат пропал без вести: а это Ионин затерялся в очередном путешествии по дебрям, открывал для себя и для будущих читателей своей книги очередное новое племя индейцев или очередную новую республику. Полжизни он положил на то, чтобы начальство в Петербурге прислушалось к его рекомендации установить дипотношенйя с новой Аргентиной. Но когда это происходит и аргентинцы предлагают России долгосрочную аренду острова Эстадо, так форсировать сближение Петербурга и Буэнос-Айреса Ионин был не склонен. Остров Эстадо — место действительно стратегическое. Но такая аренда и чревата: грозит вызвать ревность Лондона и привести к конфликту Российской и Британской империй уже в других частях света. То есть Ионин трезво рассчитал цену такой «великодержавной гордости великороссов». Цена вопроса — столкновение с другой ведущей державой во имя интересов Аргентины, которая явно уже тогда пыталась «интернационализировать» дискуссии о спорных островах.
