Такова история. То ли, кстати, ещё будет, когда дело дойдёт до «вдумчивого анализа» истории всей Антарктики! Там все будут спорить со всеми. И достаточно будет одной провокации (как это и было с Фолклендами в 1982 году), чтобы запустить необратимую логику сползания от споров дипломатов к настоящей войне. И опять же, как это было в 1982 году, даже и в двустороннем англо-аргентинском споре сразу возникнут «сочувствующие».
...После того как наш с Дейнекиным самолёт (теперь уже военно-транспортный «Геркулес») сделал круг почёта над мысом Горн и развернулся в сторону «столицы чилийской Антарктической провинции» на острове Наварино, чилийцы опять подходят к Дейнекину, просят вынуть беруши и через меня объясняют, что сейчас всех будут по очереди подводить к единственному иллюминатору Хотят показать нечто очень важное. Внизу — какой-то дежурный пролив и россыпь пустынных островков. Перекрикивая шум моторов, спрашиваю у наших чилийских «гидов»:
— Чего звали-то? Что за острова-то?
— Это пролив Бигл!
— О! Тот самый, который назван в честь корабля «Бигл» Чарлза Дарвина?
— Да-да, тот самый.
— И тот самый, из-за которого у вас чуть не случилась война с аргентинцами?
— Да, было дело в конце семидесятых.
— Это когда только Папа Римский вас смог примирить?
— Да. Но потом был ещё и 1982 год, когда мы ждали, что арген тинцы откроют здесь «второй фронт».
Приземляемся на Наварино, вылезаем из «Геркулеса» и упираемся в... скелеты каких-то огромных животных. Много скелетов, живописно так лежат на лужайке. А день такой яркий, прозрачный. И белые кости прямо «горят» на ярко-зелёной травке летней чилийской тундры. Но костяных остовов очень много. Вот я и спрашиваю у женщин — служащих аэропорта, в чём дело.
— Это что за скелеты?
— Эти? Киты.
— Киты?! Выбрасывались?
— Нет, их индейцы убивали.
— Какие индейцы?
— Ну, местные племена.
— Это которые, чтобы согреться, жгли костры и в честь которых Магеллан назвал Огненную Землю?
— Они самые.
— А сейчас они где?
— Да вот как раз в прошлом году умерла последняя старуха-индианка, которая ещё помнила язык предков. Больше их нет. Все вымерли. Правда, перед этим перебили всех китов.
— А зачем?
— А тоже грелись. Они жиром китов свои нагие тела обмазывали, чтобы не замёрзнуть от местных холодов.
— Значит, киты.
— А вы, значит, аргентинец. А что вы тут делаете? Откуда вообще вы здесь взялись?
Тут я понимаю, что с самого начала разговора женщины разглядывали меня с большим подозрением.
