— Андрюха, Христа ради, прости балбеса! Я же когда подопью, разум теряю.
— Брось, Витя… не казнись. Я сам не лучше, — успокаиваю его.
— Эх, как они тебя!.. Вот найти бы их, вот на них я бы отыгрался. Как так получилось?
И вновь я прокручиваю эту невнятицу: «Шел с поминок… пьяный… напали… ничего не помню…», но уже не Баранову, а редактору издательства Перевалову. Он, ясное дело, сочувствует, как и все. Но вот порадовать меня ничем не может. Кореец Ю. отпал, а других перспективных спонсоров пока нет. Издательство перебивается с хлеба, так сказать, на воду.
— Но вот что, Андрюша. Я на днях лечу в Москву в командировку по одному делу. На недельку-две. И я знаешь что надумал? Я возьму экземпляр твоей рукописи и похожу там по издательствам. В столице есть еще киты, которые держатся на плаву. Может, кто и купит на корню. А может, возьмут обычным порядком. Доверяешь мне как литературному своему агенту?
— Давай… попробуй… спасибо скажу.
— Должны взять! Я нюхом чувствую, что это бестселлер. Неужто понимающего человека не найдется?
— Вот ты понимающий, — слабо улыбаюсь я, — а издать не можешь.
— Богатого понимающего человека, — уточняет он. Прощается. Желает всяких благ. Уходит.
А затем (я уже могу полусидеть на кровати и пробую читать газеты) входит незнакомец средних лет. Поверх костюма — серого, в полоску — накинут белый халат. Свежая кремовая рубашка. Яркий галстук. В руке «дипломат», а в «дипломате» что? — пистолет? Такая мысль почему-то у меня сразу мелькает.
— Не ошибся? — спрашивает он свежим голосом. — Андрей Дмитриевич?
— Я-с, — отвечаю. Именно так и отвечаю: не «я», а «я-с».
— Вы-с, — смеется пришелец. (Две золотые коронки.) — Читаете? Это хорошо. Дела, значит, идут на лад. Ну-с! — подходит он к кровати и протягивает руку. — Давайте знакомиться. Виталий Ильич Чиж. И дед был Чиж. Целая династия Чижей.
Я пожимаю ему руку своей левой, действующей. И с каким-то страшным любопытством его разглядываю. Узкое лицо. Высокий, с залысинами, лоб. Узко поставленные, очень живые глаза.
— Чиж так Чиж… — без интереса откликаюсь, а сердце почему-то сильно стукает по ребрам. — А кто вы?
— Вопрос по делу. Я, Андрей Дмитриевич, следователь прокуратуры. Вот пожалуйста. — И извлекает из нагрудного кармана пиджака красное удостоверение, раскрывая, показывает мне. — Могу присесть?
— Садитесь, что же… — гримасничаю я.
— Не рады мне, Андрей Дмитриевич? — Садится.
— А чему радоваться? Ко мне уже приходили от ваших. Я все рассказал, что мог. И приятелям раз пять повторил, честно говоря, надоело талдычить одно и то же.
