Вильгельм с каким-то странным выражением лица посмотрел на меня.
— Герр Найденов, — тихо сказал он, — даю вам слово — все, что вы сейчас скажете, останется между нами. Вы делаете мне слишком ценные подарки, чтобы не требовать ничего взамен: сначала мечту, а потом надежду… Так чем мне придется расплачиваться?
— Ну господин кайзер, будем считать, что это вы от волнения такое ляпнули. Я что, похож на дурака, требовать от вас что-то? Максимум, мог бы попросить, да и то не буду, потому как вы сами уже все сказали. Только почаще вспоминайте ваши же слова о двух монархических державах, и все.
Из дневников лейтенанта РИФ М. Н. Беклемишева
19.12.1902
Несколько недель прошло в непрерывных походах. Сначала недолгих, на два-три дня, а затем, по мере накопления подводниками навыков управления лодкой, все более продолжительных. Побывали мы в Синопе, где удалось ночью проникнуть на внутренний рейд, произвести имитацию минной постановки и уйти незамеченными. Постоянные учебные стрельбы положительно сказались на точности торпедных атак. К сему дню по неподвижной цели мы стали попадать восьмью торпедами из десяти. Однако по судну, идущему на 10 узлах, число попаданий остается довольно низким и не превышает 30 процентов. А для уверенного поражения цели необходимо обучиться попадать хотя бы одной торпедой из двух. Возможно, есть смысл использовать стрельбу залпом, двумя торпедами практически одновременно. На ближайших учениях мы с Анатолием Ниловичем попробуем проверить мои теоретические построения.
Последний поход был довольно авантюрным. 27 ноября в Балаклаве на лодках проводилось текущее обслуживание механизмов силами младших чинов под руководством старших офицеров. Мы же с остальными офицерами прошли на «Мюрексе» через проливы и обратно, имея целью перехода рекогносцировку. Составляли кроки к предстоящему походу, определяли ориентиры. Брали на заметку характерные приметные места в точках поворотов. Залегендировали проход танкера через проливы, доставкой груза керосина на о. Лемнос. Вернувшись в Балаклаву, вскоре вышли в море к точке рандеву с «Мюрексом», который уходил в Батум за новым грузом керосина. Наконец, через двое суток выйдя к Босфору, ночью прошли проливом в Мраморное море за 5 часов, не ставя о том в известность турецкие власти. Все прошло как нельзя лучше. А сколько было опасений!
Движение судов по проливам ночью запрещено. Попутное течение скоростью до одного узла позволило держать собственную скорость в три узла, что делало перископ лодки практически незаметным на фоне слабой, мертвой зыби. Вошли в Босфор в 17:29 на аккумуляторах, на перископной глубине, поднимая перископ на короткое время перед точками поворота. Выполнив поворот и убедившись по ориентирам, что курс взят верный, убирали перископ. Лодку погрузили на 7–8 саженей во избежание случайных столкновений и находились в постоянной готовности уйти глубже. И шли так до следующей точки, напряженно прослушивая гидрофонами опасные шумы. В центральном пункте горели красные лампы электрического освещения, это способствует сохранению ночного зрения. Просветленная цейссовская оптика позволяла достаточно надежно ориентироваться в мешанине береговых огней.
