Том 1. Стихотворения | страница 163



  Все те же губы, тот же взгляд,
Исполненный и рабства и свободы,
  Умерший на земле уже стократ.
Все тот же зной и дикий запах лука
  В телесном запахе твоем,
И та же мучит сладостная мука,—
  Бесплодное томление о нем.
Через века найду в пустой могиле
  Твой крест серебряный, и вновь,
Вновь оживет мечта о древней были,
  Моя неутоленная любовь,
И будет вновь в морской вечерней сини,
  В ее задумчивой дали,
Все тот же зов, печаль времен, пустыни
  И красота полуденной земли.

12. X.22

«Уж как на море, на море…»>*

Уж как на море, на море,
На синем камени,
Нагая краса сидит,
Белые ноги в волне студит,
Зазывает с пути корабельщиков:
«Корабельщики, корабельщики!
Что вы по свету ходите,
Понапрасну ищете
Самоцветного яхонта-жемчуга?
Есть одна в море жемчужина —
Моя нагая краса,
Уста жаркие,
Груди холодные,
Ноги легкие,
Лядвии тяжелые!
Есть одна утеха не постылая —
На руке моей спать-почивать,
Слушать песни мои унывные!»
Корабельщики плывут, не слушают,
А на сердце тоска-печаль,
На глазах слезы горючие.
Ту тоску не заспать, не забыть
Ни в пути, ни в пристани,
Не отдумать довеку.

10. V.23

«Опять холодные седые небеса…»>*

«Опять холодные седые небеса,
Пустынные поля, набитые дороги,
На рыжие ковры похожие леса,
И тройка у крыльца, и слуги на пороге…»
— Ах, старая наивная тетрадь!
Как смел я в те года гневить печалью бога?
Уж больше не писать мне этого «опять»
Перед счастливою осеннею дорогой!

7. VI.23

«Одно лишь небо, светлое, ночное…»>*

Одно лишь небо, светлое, ночное,
  Да ясный круг луны
Глядит всю ночь в отверстие пустое,
  В руину сей стены.
А по ночам тут жутко и тревожно,
  Ночные корабли
Свой держат путь с молитвой осторожной
  Далеко от земли.
Свежо тут дует ветер из простора
  Сарматских диких мест,
И буйный шум, подобный шуму бора,
  Всю ночь стоит окрест:
То Понт кипит, в песках могилы роет,
  Ярится при луне —
И волосы утопленников моет,
  Влача их по волне.

10. VI.23

Древний образ>*

  Она стоит в серебряном венце,
С закрытыми глазами. Ни кровинки
Нет в голубом младенческом лице,
И ручки — как иссохшие тростинки.
  За нею кипарисы на холмах,
Небесный град, лепящийся к утесу,
Под ним же Смерть: на корточках, впотьмах,
Оскалив череп, точит косу.
  Но ангелы ликуют в вышине:
Бессильны, Смерть, твои угрозы!
И облака в предутреннем огне
Цветут и округляются, как розы.

<25 сентября 1919–1924>

«Уныние и сумрачность зимы…»>*

  Уныние и сумрачность зимы,
Пустыня неприветливых предгорий,
В багряной смушке дальние холмы,
А там, за ними, — чувствуется — море.