Инония и Китеж - Иван Алексеевич Бунин

Полвека со дня смерти гр. Алексея Константиновича Толстого.

Каждое воспоминание о каждом большом человеке преж­ней России очень больно теперь и наводит на страшные сопоставления того, что было и что есть. Но поминки о Тол­стом наводят на них особенно.

Что это такое? Это из баллады Толстого о Змее-Тугарине, это рожа певца, нахально появившегося на пиру киевского князя Владимира, рожа той «обдорской» Руси, которую он пророчит, которая должна, по его слову, заменить Русь киев­скую. Мысль о том, «чтоб мы повернулись к Обдорам», ка­жется князю и его богатырям так нелепа, что они только смеются:

Но «рожа» не унимается. Вам, говорит она, моя весть смешна и обидна? А все-таки будет так. Вот, например, для вас теперь честь, стыд, свобода суть самые бесценные со­кровища:

И пророчество это, как известно, исполнилось: через дол­гую «обдорскую» кабалу, через долгое борение с нею при­шлось пройти Руси. И кончилось ли это борение? Один великий приступ Русь «перемогла». Но вот надвинулся новый и, быть может, еще более страшный. Далеко той, прежней роже, что бахвалилась на пиру в Киеве, до рожи нынешней, что бахвалится на кровавом пиру в Москве, где «бесценными сокровищами» объявлены уже не честь, не стыд, не свобода, а как раз наоборот — бесчестие, бесстыдство, коганский кнут, где «рожа» именуется уже солью земли, воплощением, идеа­лом «новой» России, ее будто бы единственно-настоящим ликом,— в противовес России прежней, России Толстых,— и именуется не просто, а с величайшей и даже мессианской гордостью: «Да, скифы мы с раскосыми глазами!» или, на­пример, так:

Эти хвастливые вирши,— прибавьте к ним заборную орфо­графию,— случайно попавшие мне на глаза недавно и принад­лежащие некоему «крестьянину» Есенину, далеко не случай­ны. Сколько пишется теперь подобных! И какая символиче­ская фигура этот советский хулиган, и сколь многим теперешним «болванам», возвещающим России «новую эру», он имен­но чета, и сколь он прав, что тут действительно стоит роковой вопрос: под знаком старой или так называемой новой «эры» быть России и обязательно ли подлинный русский человек есть «обдор», азиат, дикарь или нет? Теперь все больше вхо­дит в моду отвечать на этот вопрос, что да, обязательно. И мос­ковские «рожи», не довольствуясь тем, что оне и от рождения рожи, из кожи вон лезут, чтобы стать рожами сугубыми, архирожами. Посмотрите на всех этих Есениных, Бабелей, Сейфуллиных, Пильняков, Соболей, Ивановых, Эренбургов: ни одна из этих «рож» словечка в простоте не скажет, а все на самом что ни на есть руссейшем языке: