Постояв несколько минут у машины, Огнев забрался внутрь, зажег коптилку и тщательно обследовал самолет. В тусклом свете потрескивающего фитиля обнаруживает на дюралевом полу еще множество рассыпавшихся слитков, несколько ППШ и две гранаты Ф-1.
Автоматы бурые от ржавчины, а «феньки» в довольно приличном состоянии, даже защитная краска сохранилась.
- Пригодится, - пробормотал Огнев и сунул одну в карман.
Потом он обследовал содержимое рассыпающихся в руках офицерских планшетов - документов там не было. Отсутствовали они и в остатках обмундирования бойцов.
Скорее всего, их забрал оставшийся в живых старшина. Но он моряк, а погибшие в армейском обмундировании, кроме одного, в полуистлевшем морском бушлате с латунными пуговицами.
После этого Огнев осматрел кабину пилотов. Там тоже два скелета, в летных шлемах и рыжих хромовых куртках.
- Да, теперь только Богу известно, что здесь произошло, - вздохнул полковник и вернулся в отсек.
До позднего вечера он загружал в мешок слитки и перетаскивал их в свою нору. Затем пересчитал - ровно двести штук.
- И на сколько же тут? - разговаривал сам с собой.
- Миллионов на десять, в «зеленых»? Ну, что же, полковник Огнев, вот ты и стал миллионером. Только за все эти цацки, здесь и булки хлеба не купишь.
Мысль о еде разбудила в Огневе щемящее чувство голода. Последние дни он всячески урезал свой и без того скудный паек.
- Нужно поохотиться, а то так и загнусь, на этом злате, как тот Кощей.
Он взял автомат, направился к озеру и устроил у берега засаду. Однако водоплавающих здорово поубавилось. А те, что остались, перебрались в заливчики на противоположную сторону.
Когда через час бесплодных ожиданий, раздосадованный Огнев собирался покинуть свою лежку и заняться поиском грибов, метрах в трехстах от него, в карликовом березняке внезапно появилось небольшое стадо северных оленей. Бык, две оленухи и несколько телят. Сторожко переступая тонкими ногами, звери лакомились молодыми ветками берез и кустарника.
Огнев замер и прицелился в одну из самок. Короткая очередь расколола тишину, и стадо растаяло как дым. А на земле осталась бьющаяся в агонии оленуха. Когда он подбежал к ней, животное затихло. Беглец радостно похлопал рукой по теплой податливой туше и достал финку.
Через час, в жарко пылающем костре, на автоматном шомполе подрумянивались и постреливали голубоватыми искрами, несколько кусков оленины.
