Он понимал, что помочь всем невозможно, но то, что сказал Душман, заставило Юрия задуматься. Можно было сделать действительно благое дело, для тех немногих, которым в случае удачи они могли помочь хоть чем-то, а еще отдать дань памяти героям, погибшим в тундре. Ведь ценой жизни они сохранили то, что принадлежит народу.
После утренней литургии[5] он направился в ризницу, где находился игумен и испросил разрешения побеседовать с ним.
- Присаживайся брат Юрий, - кивнул отец Иосиф на стоящую у стены лавку. - Слушаю тебя.
И Огнев рассказал настоятелю историю своей жизни. Вплоть до сегодняшнего дня и предложения Душмана.
- Да, - весьма печальна твоя история, - задумчиво перебирая в руках четки, сказал после долгого молчания игумен. - Как, впрочем, и многих здесь.
- И чего же ты от меня хочешь?
- Отпусти меня на время из обители, отец. Я хочу добыть то золото и обратить в пользу страждущих. А еще построить храм и увековечить память убиенных. Тех, которые его сохранили.
- Сие будет не просто, - пытливо взглянул игумен на Юрия. - Найдешь ли в себе силы?
- Найду отец, - склонил тот голову. - Ведь это благое дело.
- Ну что же, тогда иди. А я буду молиться за тебя. И осенил Юрия крестным знаменем.
В полдень, когда серебристый шар солнца стоял в зените, теплоход, огласив окрестности грустным криком, плавно отошел от причала и взял курс в открытое море.
На его палубе, в корме, стоял Огнев с Зингером и Душманом, и неотрывно смотрел на исчезающие в голубой дали купола церквей.
Для начала друзья решили навестить Виктора и, по прибытии в Петрозаводск, сразу же отправились на кордон.
Первым, кто их встретил, была пушистая хаска[6], весело взлаявшая и дружелюбно замахавшая хвостом.
- Здорово, Альфа, - потрепал ее по загривку Зингер, - не забыла нас?
На лай в доме открылась дверь, и на крыльцо вышел Виктор.
- Здорово, Витя, - прогудел Душман, ставя на траву сумку. - А вот и тебе «привет». Так сказать, обратный. И хлопнул по плечу Огнева.
- Юра? - сбежал с крыльца бывший егерь. - Наконец-то нашелся!
Огнев молча шагнул вперед, и они крепко обнялись.
- Живой, Витька, живой, - растроганно шептал Юрий, - просто не верится.
- Ну ладно, хозяин, приглашай в дом, - а то мы прямо с вокзала, - улыбаясь, сказал Зингер. - Надо, так сказать, вспрыснуть встречу!
