- Здорово, коли не шутишь, - сипло ответил стоявший ближе к ним плотный крепыш в зимней камуфляжной куртке и резиновых охотничьих сапогах. - Чего надо?
- Оленины немного не продадите? - кивнул Душман на две освежеванные, лежащие у вездехода туши.
- Нет, - покачал тот головой, - давайте, валите отсюда, пока целы.
- А чего так грубо, дядя? - встал рядом с Душманом Зингер, - мы ж тебе не хамим?
- Да чего ты с ними базаришь, Кеша! - заорал от вездехода здоровенный детина и потянулся к стоящему у вездехода карабину.
В ту же секунду грохнул выстрел, и из его приклада брызнули щепки.
- Стоять! - махнул стволом пистолета Огнев в сторону опешивших браконьеров.
- И не дергаться! - врезал крепышу по морде Душман. Тот хрюкнул и отлетел в сторону. Секундой позже Зингер метнулся к здоровяку и он с воплем повалился в мох. Оставшиеся двое бросились бежать.
- Так-то лучше, - добродушно хмыкнул Душман и направился к кабине вездехода.
Забросив оружие незадачливых браконьеров в кузов, Огнев с Зингером быстро забрались туда и через минуту, взревев двигателем, машина унеслась в тундру.
Через десяток километров Душман остановил вездеход и все вылезли наружу.
- Ну что, не растряс я вас? - скептически оглядел он друзей.
- Это ты так в ВДВ ездил? - сморщился Зингер, потирая ноющую спину.
- Там по всякому бывало, - осклабился Душман. - А мужики, Юра, как я и говорил, не простые, вот погляди, в кабине нашел, - протянул он Огневу малинового цвета удостоверение с гербом на обложке.
В нем значилось, что предъявитель сего является председателем Сегежского муниципального Совета.
- Ты смотри, слуга народа, - усмехнулся Огнев. - Это твой недавний клиент Витя, на, полюбуйся, - сунул он удостоверение Зингеру.
- Ну да, - рассматривая фотографию на документе, удовлетворенно хмыкнул Зингер. - Теперь с недельку служить ему точно не придется.
После этого встал вопрос, что делать с вездеходом, в кузове которого лежали несколько оленьих туш. Посоветовавшись, решили оставить его в тундре, километрах в двадцати от кордона.
Дальнейшее путешествие было спокойным, и на вторые сутки приятели подходили к дому егеря.
Он оказался пуст, а в горнице, на столе, лежала нацарапанная карандашом записка «Уехал в город. Буду через пару дней».
