Господский дом, возводившийся уже полгода, был не готов принять всех гостей.
— Эй, Роже, а где же твой замок?
— Будет и замок, и форт! А пока остановимся у старосты деревни. Он — дальняя родня Мариам.
Жена старосты быстро накрыла стол — скудная крестьянская пища: оливковое масло, ячменный хлеб, финики и немного соли. Куча загорелых детишек подглядывала из-за окон и дверей, шепотом обсуждая франков. Светлокожие крестоносцы в хаубергах и сюрко все еще были в диковинку для них.
— И каков доход лена?
— Пока толком не знаю, продал трех волов и несколько бочек масла. Виноградники, овцы и свиньи, зерно, небольшая масличная роща. Думаю выручить с продажи рабов и завести здесь конюшню…
Спать было неудобно и душно. Бока чесались от укусов блох. Вдобавок под окном всю ночь скулила собака, и плакал младенец за стеной.
Утром Роже показал свой феод. Из-за близости Иордана земля была достаточно плодородной, обильная зелень непривычно радовала глаз.
— А вон там — река Иордан! — Роже махнул рукой в сторону стены тростника и высоких зарослей смоковниц-сикимор.
— Ты живешь, как в легенде! Совсем рядом — святой Иордан!
— Омоемся, господа!
Иорданская вода, быстрая и очень мутная, но при этом вкусная необыкновенно. Прохладная вода, смывающая с тебя усталость, болезни, печали. Напившись вдоволь и искупавшись, крестоносцы направились назад.
Гуго чувствовал, что счастлив, как ребенок. Чувство беззаботности и восторга переполнило его. Одновременно, в сердце вползала смутная смесь радости за Роже и странного чувства, что сам он лишен сейчас и семьи и дома. Нет ни угодий на берегу восхитительного Иордана, ни рабов, ни стад, ни полей. Нет увлекательных хлопот по хозяйству, строительству и обустройству жилья.
Что это было? Неужели зависть? Гуго испуганно пытался разобраться в собственной душе. Сомнения и раньше посещали его, но сейчас накатили особенно остро.
— Спасибо тебе, друг Роже!
— За что, Гуго? Вам спасибо, что проводили меня. Путешествовать без охраны…
— Роже, я непомерно счастлив. Иордан, Палестина, друзья… Но я должен уехать сегодня.
— Отдохните хоть несколько дней.
Гуго замотал головой:
— Нет, я приехал служить людям. Прости меня, мне пора.
Роже удивленно пожал плечами:
— Как скажите, сеньор.
Для Годфруа внезапный отъезд тоже стал неожиданностью, но все происходящее он воспринимал как приключение и был готов скакать куда и когда угодно.
До Иерусалима было около шести лье — до темноты они успевали.
— Прости меня, Годфруа, показалось, что мы слишком праздны.
