На светло-сером ослике позади трусила беременная Мариам, в повозке вместе со служанкой притихли уставшие дети. Вокруг, принюхиваясь и повизгивая, кружили охотничьи собаки — Роже обзавелся легавыми и соколиной охотой.
Завершали шествие Ролан с Себастьеном и несколько слуг верхом на конях, с палицами и мечами.
— Похвально. Но удержать то, что есть, в данное время — подвиг. Что скажете, Роже?
Роже утвердительно кивнул:
— Только с помощью Божьей. Сеньор Гуго расскажет, как опасны здешние горы и леса. В них тьма-тьмущая сарацин и каждый страшен, как черт. Они знают каждую тропку. Кто-то лезет из Сирии, кто — из Египта. Делов-то — перейти Иордан. А местные их покрывают.
— Среди местных полно христиан.
— То-то, сеньор Годрфруа. Поначалу они нас любили, а теперь на стороне мусульман.
— Король Балдуин говорил, что они как лисы.
— Хитрые лисы, да. За пособничество сарацинам приказано жестоко карать.
— Мы дали им свободу и веру!
— Э-э сеньор, тут не то. Раньше зимми платили налоги…
— Зимми? Кто-кто?
— Так сарацины зовут христиан и евреев, в общем, не мусульман. Так вот, раньше они платили налоги, а теперь просто рабы. Мы продаем их и покупаем, как во Франции своих крестьян. Поэтому местные так бунтуют и ненавидят нас. Год назад под Цезарией убили сеньора. Ездил проведать свой лен. Стянули багром с коня и насмерть забили цепами. Повесили шестерых человек. А недавно мусульманка-жена…
— Я слышал. Зарезала сонного мужа.
— И это еще не все! Она убежала с дитем. Он вырастет и еще кого-то зарежет.
— Не приведи Господь!
В деревушку приехали вечером. Небольшие дома, сложенные из грубо обтесанных камней и накрытые сверху соломой. Дети, играющие в пыли. Длинноногие тощие куры. Такие же длинноногие тощие свиньи, роющие пятачками песок, в загонах из выбеленных солнцем сучьев.
Навстречу, на маленьком черном осле, проехал старик в грязно-белом тюрбане. Недоверчивые чужие лица. Глаза, которые не хотят встречаться с тобой. Гуго вдруг ясно ощутил неприязнь, которую испытывало к ним местное население. Неприязнь и страх. Здесь ни на кого нельзя было положиться. Никому нельзя доверять. Любой из этих мирных крестьян, мотыгами долбивших землю, мог ночью взять меч и убивать на дорогах приезжих. Это была их земля. И Гуго, и Роже, и Иерусалимский король со всеми крестоносцами-франками были пришлыми и чужими.
— Вот и мои владения. Прошлый сеньор не вынес тягот и уехал в Европу. По Ассизам у него отобрали землю и передали мне. Я, господа, упрямый. Никуда не сбегу! — Роже спрыгнул с лошади и повел её к коновязи. — Располагайтесь, сеньоры.
