- Хорошо, - сказал теплый голос.
Прозвенел маленький колокольчик. На лбу Лица появились цветные линии, означающие, что Ногуэра должен нажать еще один рычаг, чтобы что-нибудь произошло.
- ... с юга Солнце, Луны товарищ, касающееся правой рукой края неба;
Строки из "Эдды" были остатками уроков литературы, которые когда-то посещал этот человек. Время между играми он заполнял тем, что восстанавливал воспоминания в своем мозгу; ему нравилось слушать звук своего низкого голоса в шарообразном помещении. Лицо перед ним, на самом деле являющееся сложным полуприборомполуроботом, играло с ним в игру, которую он любил.
Внезапно он заметил отсутствие Лица, очарование которого сохранил в своих воспоминаниях, - белый предмет, округлый, мягкий и хорошо пахнущий. Он знал также его название: робот. Игра продолжалась... продолжалась уже пятнадцать дней.
Ногуэра откинулся назад, рассматривая бесчисленные точки вокруг себя и думая о линиях. Эти тонкие линии связывали точки друг с другом в прочную сеть, ведя другие линии от одной точки до другой, освобождались и меняли положение; это было забавно и красиво.
- Семнадцать, - произнес низкий и полный теплоты голос, донесшийся из овального отверстия Лица под мостиком из светящихся линий. Семнадцать - это было число Большой Игры.
- Да, - ответил Ногуэра и повернул один рычажок. На носу Лица появилась черная точка, ползущая вверх по линии. Двадцатипятилетний парень в удобном кресле хихикнул.
- Солнце не знает чертогов их звезд... - сказал он.
- Ты голоден?
- Нет, няня, - ответил парень, - они выбрали имена для Ночи и Новой Луны.
- Точно. Восемнадцать, - голос мягко усмехнулся Ногуэре. На этот раз все было серьезно; человек несколько раз подержал себя за мочку уха и сконструировал спираль. Круглое окошко осветилось, и появилось игровое поле, в центре которого возник пестрый шар, покрытый золотыми, зелеными и синими клочками вуали. По мере того как гибкие, смуглые пальцы Ногуэры с помощью двух верньеров создавали линии, спираль расширялась, окружив шар и захватив его словно следами быстрых огоньков.
- Хорошо, - сказало Лицо. - Девятнадцать.
Левая рука передвинула рычаг вперед. Звуковая гамма стала громче, колеблясь от высоких нот к низким, и наоборот. Когда прозвучал последний звук, все окошки вокруг Ногуэры засветились.
- Яркие, чистые, - сказал он, - ... утро и полдень.
Ассоциации ползли по нервным путям, вызывая слабое чувство: жажду.
