Солт принялся раскуривать трубку.
— Интересно, — проговорил он, выпустив колечко дыма, — зачем вы мне об этом рассказываете?
— А чтобы объяснить: мне есть что терять.
— Это предупреждение?
— Вы же умный человек, а не просто мелкий специалист широкого профиля. Умный человек, а ведете себя глупо.
— Почему вы так считаете?
— Да потому, и вам это прекрасно известно, что вечеринку двенадцатого сентября нельзя считать обычной. Ведь именно в ночь с двенадцатого на тринадцатое Дерек Доннингтон стал жертвой несчастного случая. Да, он застрелился, но не стоит громогласно объявлять об этом: у вас сразу могут начаться неприятности. Вот почему я считаю, что вы ведете себя глупо. То, что вы сейчас делаете, может привести к серьезным осложнениям. Я откровенен с вами. Многое зависит, конечно, от сэра Арнольда. Его единственный сын разнес себе череп, а он прикрыл это дело. Я его не осуждаю и вам не советую.
— Я никого не осуждаю, мистер Эйриксон. Я только хочу узнать, что произошло с Норин Уилкс.
— А мне плевать на нее! Какие меры принял сэр Арнольд, чтобы она немедленно исчезла со сцены, мне неизвестно. Он мне об этом не говорил. Так что тут я не имею возможности чем-нибудь вам помочь. Могу поклясться, что ничего не знаю о судьбе Норин Уилкс.
— Так. — Солт помедлил некоторое время. — Придется вам поверить. Вы верите ему, Мэгги?
— Видимо, придется.
— Вот именно. Мы пришли к общему выводу, мистер Эйриксон.
— Очень рад, что смог удовлетворить вас. — Эйриксон сделал то движение готовящегося встать человека, которым обычно заставляют и гостей подняться со стульев.
— Минутку, — доктор Солт запыхтел трубкой. — Еще пара вопросов. Не представляю, чтобы Доннингтон сам мог просить вашего приятеля Дьюза подделать книгу.
— Он и не просил. Это сделал я.
— Я так и думал. Но зачем?
— Мне было приказано охладить ваш пыл.
— Знаю. И все-таки почему?
— Хватит, дружище. — У Эйриксона кончилось терпение. — Я уже сказал вам, что случилось в ту ночь. Для сэра Арнольда совсем ни к чему, чтобы кто-то вроде вас ходил по городу и задавал всем лишние вопросы. Нет вопросов — нет и скандала.
— Не понимаю, — рассчитывая именно на то, чтобы окончательно вывести Эйриксона из терпения, повторил доктор Солт, — не понимаю, какого скандала вы боитесь? Я не полицейский, не репортер…
— Я сказал вам все, что я знаю.
— Значит, теперь я должен задать свои вопросы Доннингтону?
— Он и разговаривать с вами не станет. Вам еще и предъявят иск за клевету, если вы начнете утверждать, что его сын — самоубийца.
