подпрыгнул, вытянул шею наподобие гусака и уставился ненавидящими глазами.
Тогда я швырнул в него головешкой. Она упала возле него. Он подпрыгнул еще
выше и ринулся на меня, извергая петушиные проклятия. Горящий, рыжий ком
ненависти летел на меня. Я успел заслониться табуреткой. Ударившись о нее,
он рухнул возле меня как поверженный дракон. Крылья его, пока он вставал,
бились о земляной пол, выбивая струи пыли, и обдавали мои ноги холодком боевого ветра.
Я успел переменить позицию и отступал в сторону двери, прикрываясь табуреткой, как римлянин щитом.
Когда я переходил двор, он несколько раз бросался на меня. Каждый раз,
взлетая, он пытался, как мне казалось, выклюнуть мне глаз. Я удачно
прикрывался табуреткой, и он, ударившись о нее, шлепался на землю.
Оцарапанные руки мои кровоточили, а тяжелую табуретку все труднее было
держать. Но в ней была моя единственная защита.
Еще одна атака -- и петух мощным взмахом крыльев взлетел, но не
ударился о мой щит, а неожиданно уселся на него. Я бросил табуретку,
несколькими прыжками достиг террасы и дальше -- в комнату, захлопнув за собой дверь.
Грудь моя гудела как телеграфный столб, по рукам лилась кровь. Я стоял
и прислушивался: я был уверен, что проклятый петух стоит, притаившись за
дверью. Так оно и было. Через некоторое время он отошел от дверей и стал
прохаживаться по террасе, властно цокая железными когтями. Он звал меня в
бой, но я предпочел отсиживаться в крепости. Наконец ему надоело ждать, и
он, вскочив на перила, победно закукарекал.
Братья мои, узнав о моей баталии с петухом, стали устраивать ежедневные
турниры. Решительного преимущества никто из нас не добился, мы оба ходили в ссадинах и кровоподтеках.
На мясистом, как ломоть помидора, гребешке моего противника нетрудно
было заметить несколько меток от палки; его пышный, фонтанирующий хвост
порядочно ссохся, тем более нагло выглядела его самоуверенность. У него
появилась противная привычка по утрам кукарекать,
взгромоздившись на перила
террасы прямо под окном, где я спал.
Теперь он чувствовал себя на террасе как на оккупированной территории.
Бои проходили в самых различных местах: во дворе, в огороде, в саду.
Если я влезал на дерево за инжиром или за яблоками, он стоял под ним и терпеливо дожидался меня.
Чтобы сбить с него спесь, я пускался на разные хитрости. Так я стал
подкармливать кур. Когда я их звал, он приходил в ярость, но куры
предательски покидали его. Уговоры не помогали. Здесь, как и везде,
