— Не дрейфь, — говорит Марина, и Ника удивляется ее спокойствию. — Это — как эстафета на физкультуре. Кто быстрее: мы или они? Главное — держаться всем вместе. Мы хорошая команда, у нас — все шансы на победу. Раз-два-три!
Сундук отрывается от пола, Ника слышит шумное дыхание Аннабель, видит перекошенное лицо Гоши, набухшие жилы на шее.
Шаг за шагом они двигаются к спасительной кладовке.
— Еще немного, — хрипит Марина, — мы почти дошли.
И в этот момент медленно, словно в кошмаре, распахивается боковая дверь, и Ника видит, как сочащийся гноем обрубок хватает Гошу за плечо, а следом уже тянется клоака рта, кровоточащие десны, желтые зубы.
Кожаная ручка вырывается из сведенных пальцев, Ника кричит, не в силах пошевелиться — и в этот момент кто-то отталкивает ее, она падает на сундук и едва успевает заметить черную с серебром спину, метнувшуюся навстречу зомби, а потом — выкрик хэ! на самом выдохе, и тут же — звериный визг, не то стон, не то плач. Ника поднимает голову: это вопит зомби. В полуметре от нее, покачиваясь, блюя кровью, размахивая обрубком. Вместо кисти — дымящийся срез. Ника видит, как Гоша разворачивается и бьет ромерос ногой в грудь — тем же ударом, что когда-то Вадика. Уродливая фигура вываливается в дверной проем. Аннабель в замешательстве смотрит на дымящийся серебряный нож, словно раздумывая, что с ним делать, потом сует в карман куртки.
— Что стоите? — кричит Марина. — Раз-два-три — взяли!
— Они его точно не сдвинут? — с опаской спрашивает Ника.
В кладовке темно и тесно. Совсем рядом — шумное дыхание. Чьи-то пальцы касаются Марининой руки — и она узнает Майка.
— Не сдвинут, — говорит она, — ты же видела, какой он тяжелый.
— Все равно, — говорит Аннабель, — мы должны подготовиться. У кого-нибудь есть оружие?
Все молчат.
— Мы можем заточить ножки от стульев, — предлагает Гоша, — и стараться бить в голову.
— Можно и не затачивать, — говорит Марина, — просто — бить!
Пальцы Майка сжимают ее кисть, и она думает: да, я молодец. Быстро взяла себя в руки. Теперь главное — не расслабляться. Даже если они смогут опрокинуть сундук — одну дверь всегда можно оборонять.
Вот только вопрос — как долго?
В темноте слышно, как Гоша с Левой обламывают ножки от стульев и передают их Аннабель.
— Нет, — говорит девушка, — прочное дерево, серебряный нож такое не возьмет. Марина права: будем просто бить.
— Я все время думал о тебе, — шепчет ей Майк, — все эти годы. Ждал, пока ты позовешь. Я так счастлив, что мы снова вместе. Я еще тогда хотел тебе сказать — ты самая лучшая на свете.
