Я хотела вмешаться в их разговор, но органист подошел ко мне, обнял, повел в комнату, закрыл дверь и посадил за инструмент.
Через полчаса органист снова открыл дверь в кухню. Застенчивый полицейский сидел там один и читал книгу, развязного уже не было.
— Мне что-то не хотелось возвращаться в свою конуру, — извиняющимся тоном проговорил застенчивый полицейский. — Но теперь я, пожалуй, пойду.
У него были очень красивые зубы и открытая детская улыбка. Временами он вдруг хмурил брови и украдкой бросал на меня взгляд. Он не похож на других, подумала я. Но в то же время мне показалось, что я его знаю. Интересно, знает ли он меня?
— Сиди сколько хочешь, — сказал органист. — Я сварю еще кофе.
— Спасибо, не нужно. Я ухожу. Ты правильно говоришь: какой смысл быть мелким вором, это — занятие для детей. И жалки те люди, которые всю жизнь остаются детьми.
— Не следует, однако, делать из этого вывод, что имеет смысл стать вором крупным и воровать в открытую, — заметил органист.
— Ну, я пошел.
Я вышла вместе с полицейским. Нам было по пути. Он не решался начать разговор, и я тоже не находила, что сказать.
Наше молчание было похоже на огонь, пылающий в плите. Наконец он спросил:
— Ты меня знаешь?
— Да, и все же не знаю, кто ты.
— А я тебя знаю.
— Ты меня видел? — спросила я.
Он кивнул.
— И я знаю тебя, но не видела.
— Нет, ты тоже меня видела. Я притащил к тебе как-то ночью труп.
— Теперь припоминаю.
Я почувствовала, что между нами существует какая-то необъяснимая связь, что-то такое, что невозможно передать словами, и поспешила переменить тему разговора.
— Как ты думаешь, отчего такой человек, как Арнгримур Аурланд, у которого есть все: молодость, красота, здоровье, талант, образование, богатство, — отчего такой человек напивается до потери сознания?
— Такие, как он, — папенькины сынки. Отцы грабят народ, потому дети подсознательно чувствуют, что родились ворами. Что делать таким детям? У них нет призвания стать преступниками, но и нет желания сделаться кем-нибудь другим. Они уходят из дому, напиваются, глотают наркотики. Это их философия.
— Откуда ты?
— С Севера. Из Хунаватнсюслы, откуда родом все знаменитые воры и убийцы Исландии.
— Вот оно что! Выходит, у нас обоих все осталось по ту сторону Холтавэрдухейди. Я ведь тоже с Севера.
— Но чувствуешь ли ты призвание?
— Призвание? А что это такое?
— Разве ты не читала, что крестьяне должны чувствовать призвание? Об этом всегда пишут в газетах.
— Меня учили не верить ни единому слову, напечатанному в газетах. Вообще ничему, о чем не говорится в сагах.
