Вернулся через час — взвинченно веселый, явно под действием наркотика. Приказал:
— Домой меня вези, на Красносельскую…
По пути отрывисто наставлял:
— Теперь ты — на месте Весла, понял? Сиди в хате, нос не высовывай, обмозгуем с Крученым, как и чего, тебе сообщу… Салон отмой, чехлы — в помойку. Но не у дома, хотя бы за квартал отъедь… Пистолет давай…
Витёк протянул бандиту так и не пригодившийся, слава Богу, “Макаров”.
— Э-э! — крякнул Чума изумленно. — А мелкашка где?
— В смысле?
— Ну та, что у Весла была?..
— Откуда мне знать?
— Там оставили… — Чума досадливо закусил губу. — Весло выронил! Точняк — выронил!
— И чего? — испуганно обернулся к нему Витёк.
— Там номер не запилили… Ладно. Авось, пронесет!
Витек почувствовал холодок в груди. Это “авось” означало одно: если пистолет идентифицирует приехавшая на место неудачного преступления милиция, то в тлеющие угли ведущегося следствия полетит новое сухое поленце, взвив россыпь искр прибавившегося у сыщиков энтузиазма…
На Красносельской Чума жил в основательном, послевоенной постройки, доме.
Квартира, куда он пригласил подняться Витька, оказалась снабженной двумя входными дверьми из толстенной стали, а в металлической раме проема тускло горела контрольная красненькая лампочка сигнализации: Чума тоже боялся разбойников.
— Вот тут и обитаю, — говорил Чума, подталкивая компаньона в гостиную, заставленную дорогой, но разномастной пыльной мебелью, напрочь лишенной какого-либо ухода.
На зеркальной полировке обеденного стола в пивных лужах валялись порожние бутылки и селедочные головы; из переполненных окурками хрустальных пепельниц несло прогорклым табачным смрадом. Смятые серые простыни и скрученное винтом одеяло свисали с пухлого кожаного дивана на затоптанный грязными каблуками ковер.
Обнаженные дамы, населявшие многочисленные живописные полотна, теснившиеся на обтянутых гобеленами стенах, недоуменно взирали на неряшливое убожество бандитского быта.
— Ну, пить будем? — доставая из секретера коньяк, спросил Чума. — Помянем Весло, полагается…
— Стремный сегодня день, — отрицательно покачал головой Витёк. — Вдруг, менты зацепят… А на тачке номера шальные… Не, поеду к себе на хату, там нервы уйму.
— Ну, твое право… — Чума глотнул коньяк из горлышка. Сморщившись, ощупал простреленный бицепс руки, просунутой в петлю надетой на шею подвязки. Подытожил: — Завтра едем к Крученому. Про то, что пушку посеяли — молчи! И без того лютовать станет… Долю твою всерьез обсудим, коли вместо Весла впрягаешься… — Он вытащил из-за пояса пистолеты, положил их на стол. Прибавил сокрушенно: — Вот тебе и наводочка… Напоролись, как овцы в загоне на вилы… Верткий фраерок попался, удалой. А ты, Витюха, того… — Сузил презрительно глаза. — Сразу в бега… Как таракан ошпаренный.
