Ресторан выбрали средненький, но уютный, с грузинской кухней. Официантами здесь служили соотечественники Вахтанга, и будущий эмигрант, заслышав родную речь, приободрился и приосанился.
− Сейчас станет рассказывать, какой он был большой начальник, − улучив момент, шепнула Лора на ухо Жукову.
− Это развэ вино? − пригубив бокал, молвил Вахтанг. − Ай, какой вино у меня в Мцхета! Шампанскый просто, как король Лудовик пил! У мэня все наш началство прыезжал, все министр, даже внутренний дел и государственный бизопасность! Мое вино самый луший был на вэс Кавказ!
− И чего ты уехал? − чокаясь, спросил Жуков. − Пил бы да пил…
− А, слушай, что делать там, а? − ответил Вахтанг. − Свэт нэт, газ нэт, дэнэг ниоткуда нэ взять, а я прокурор был, должен платыт за то, что прокурор, а как платыт, если народ бэдный? Мнэ баран нэсут, курица нэсут, а как я с курица к прэзиденту пойду?
− Вы знаете президента? − с уважением спросила Лора.
− А, дорогая, всэх знаю! Всэ жулики! Им зарплату СэШэА платит, а минэ кто? Я думаль, думаль, пусть и мне зарплата в Амэрике тоже будэт, правильно гаварю? Ты минэ только докумэнт хороший сдэлай, слушай, я тибэ потом тоже буду платыть всу жизн, я такой благодарный, ты нэ знаешь просто…
− За грузинское гостеприимство! − вставил Жуков.
− Тем более мы все христиане, − смахнув умильную слезу, поддержала Лариса. Затем, обратившись к Жукову, стальным голосом произнесла: − Только попробуй нажрись!
− Конэчно, христианэ! Давно уже… Я даже когда член коммунистический партии, все равно христиан был! Хочу тост за Сталин сказат!
− Великий человек, − поддакнула Лора, погрозив Юре пальцем.
− М-да… − невпопад произнес Жуков, размышляя, чтобы сделал великий человек, попадись ему под руку такая честная компания.
Был произнесен тост за Сталина, за Грузию и ее отдельные регионы, за Америку и будущее процветание в ней Вахтанга. Затем крепко выпившая Лариса принялась убеждать беженца-прокурора обязательно выучиться на здешнего юриста, обещая ему поддержку лучших нью-йоркских адвокатов, якобы − ее партнеров и попечителей. А после очередной бутылки, счет которым уже не велся, заявила, что все судьи, полиция и прочие юриспруденты Америки существуют лишь благодаря ее доброй воле, и ей впору баллотироваться в мэры, однако это скучно и хлопотно; далее грянул оркестр, ресторан заполнила вечерняя публика, и время понеслось вскачь.
Беспрестанно текло вино, попадая как в бокалы, так на скатерть и платье Лоры, которая, регулярно произнося сакраментальное: «Я извиняюсь, конечно…», то и дело уходила в туалет; Вахтанг и Жуков, сидя в обнимку, клялись друг другу в дружбе до гроба, но апогеем празднества стали танцы.
