Но толку от этих прогнозов? Эх, сбиваюсь я с темы… Прогноз моих сегодняшних действительно неотвратимых уже неприятностей, мог бы сделать и самый тупой обыватель, сознающий элементарную ответственность за незаконное хранение оружия. В домашних, естественно, условиях. Сознавал я ее, ответственность? Да. Но так, отстраненно. Подобно моим дружкам, перетаскавшим из воюющей Чечни в мирную Москву горы опасного железа благодаря личным связям с нужными контролирующими инстанциями в военном аэропорте… Кто-то, может, стволы и для продажи “конрабасил”, но в основном везли для себя. Руководствуясь “сувенирным синдромом”, вероятно. А ведь действительно, − какая страна, такие и сувениры. Из страны Чечни лично я притащил немного, но и немало: “кипарис”, “кедр”, “калашников”, − это автоматы; “ТТ”, “макаров” и “глок” с заводским долгоиграющим глушителем. Ради чего? Чтобы потешить мужское самолюбие, да и вообще, дожив до старости, поглаживая неверной рукой вороненую сталь и высокопрочный пластик, умиляться воспоминаниями? Нет, скорее я руководствовался расплывчатой, но практического свойства мыслишкой: время на дворе неспокойное, вдруг чего, а тут “чистый” ствол − надежа и опора…
А дальше злой дух, кто эти мыслишки нашептывал и к авантюризму подзуживал, вел уже свою работенку по накатанной колее… Вот кто все детально, долгосрочно и без осечек спрогнозировал! А мне бы и одной осечки хватило для полного счастья, и дорого бы я за эту осечку дал! Но пистолет “глок” на нее, увы, не сподобился…
Дело же было так. На выходные я с подругой Татьяной поехал на дачу. Дача у меня папина, в советские времена построенная, удобства на улице, участок десять соток, и выходит участок на край глубоко заболоченного леса. Сначала идет ивняк, потом болото, а потом уже болото в лесу. Еще с незапамятных времен поставил папа в пролет забора, выходящего на эти безлюдные хляби, огромный толстенный щит из обитого жестью бруса. На щит крепились мишени, и я, малолетний стрелок, лупил по ним из духовушки, постигая азы стрелкового мастерства; потом, сообразно моему растущему возрастному цензу, папа − отставной полковник милиции, доверил мне находившийся в его владении мелкокалиберный пистолет, и под родительским контролем я начал осваивать навыки пулевой стрельбы.
Затем я отслужил в армии, папа умер, пистолет куда-то задевался, а щит как стоял, так и остался стоять. А бумажный рулон поясных мишеней хоть и покрылся легкой плесенью, и пожух, валяясь без дела на шкафу в одной из дачных комнат, но дошло до него: заставил меня развернуть его злой дух!
