Ночью все было тихо. А когда снова пришел день, горцы набросились на город — набросились и были отбиты. Следующей ночью тишина вернулась. На третий день повстанцы нахлынули снова, подобно беспокойному морю. Третьей ночью тишина наступила снова — и бдительность защитников немного притупилась. Не нарушая тишины, горцы засунули колья в отверстия между камнями на стене, и использовали эти импровизированные лестницы, чтобы взобраться на самый верх.
Да, на третью ночь они поднялись, и взобрались на стену, и забрались в город, и велико было последующее кровопролитие.
— Сей день сотворил Господь! — кричали они, и убивали защитников, и убивали коллаборационистов, и убивали всех остальных, кто попадался им под руку, и жгли город, пока не сожгли дотла. А потом, с криками: — Он рассеял надменных помышлениями сердца их! Он низложил сильных с престолов, и вознес смиренных! — повстанцы ушли назад на холмы.
* * *
Транспортное судно медленно вползло в гавань. Над кораблем появились чайки и громко закричали, как бы требуя, чтобы их накормили. За первым транспортом последовали другие. По бокам следовали военные корабли, чтобы защитить транспорты от возможного нападения маленьких лодок. Лодок, управляемых фанатиками, которые готовы пожертвовать собой, дабы поджечь врага.
Стоя на палубе первого транспорта, Марк с интересом смотрел вперед. Зеленые поля казались более или менее знакомыми — в отличие от виднеющихся за полями коричневых холмов, выглядящих несколько враждебно. Марк пошел в армию, когда ему исполнилось восемнадцать. В противном случае ему пришлось бы до конца дней своих любоваться задницей идущего впереди мула. Он был по-прежнему доброжелательным, улыбчивым парнем… если только его собеседником не был враг. Для врага же встреча с Марком оборачивалась такими неприятностями, с которыми заведомо не удавалось справиться.
Один из приятелей Марка случайно задел его.
— Смотри куда идешь своими вонючими ножищами, Люций, — сказал Марк.
В ответ Люций сказал несколько слов, относящихся к матери Марка. В свое время Люций довел одну девушку до интересного положения — после чего пошел в армию, вместо того чтобы иметь дело с ее отцом. Он был низок и коренаст, тогда как Марк — строен и на полголовы выше. Впрочем, несмотря на внешнюю разницу во внешности, оба приятеля были во многом друг на друга похожи.
Люций также посмотрел на холмы.
— Не очень-то похоже на Европу, да? — заметил он.
— Да что ты говоришь? — сказал Марк. Оба засмеялись — в который уже раз. Почему бы и нет? Они были молоды, сильны и хорошо подготовлены. Они обладали лучшим снаряжением в мире, и были уверены, что равных им в мире нет. Пожалуй, у них были к этому все основания — особенно если учесть, насколько сильной и вездесущей была империя. Марк добавил: — Я как раз думал именно об этом. Тут все по-другому.
