— По крайней мере на небе есть солнце, — сказал Люций. — Хоть какая-то радость. Когда мы были в Германии, так его было не видать аж по нескольку дней подряд.
— Зато здесь мы его навидаемся всласть, это уж точно. А как пойдем в поход, так радоваться солнцу быстро перестанем. — Но Марк засмеялся снова — все же, несмотря ни на что, он был беззаботным весельчаком. — Мы к такой жизни уже привыкли. И всегда будем на нее жаловаться, какой бы погода ни была.
Бум! Трап с шумом упал на причал. Марк взвалил свой вещевой мешок на спину, а оружие — на плечо, после чего спустился на твердую почву. После долгого плавания ему казалось, чтоterrafirmaуходит у него из-под ног.
— Вперед! Вперед! Вперед! — кричал ротный командир. — Строимся в ряды, а потом двигаемся к рыночной площади. Когда придем, полководец скажет нам все, что нам следует знать. — Квинт служил в армии уже давно. Его хриплый бас свидетельствовал о том, что на своем веку он повидал и сделал немало. Равно как и на то, что никому и ничему пока не удалось его убить — и, по мнению самого Квинта, никогда и не удастся.
На пути к площади быстро шагающие воины затянули непристойную походную песню. На них глазели бородатые местные жители в длинных и смешных на вид халатах. Они что-то бормотали друг другу на своем не поддающемся пониманию языке. Даже их письменность казалась Марку из ряда вон выходящей: какие-то странные загогулины, содержащие в себе некий неведомый смысл. По слухам, местные буквы следовало читать не слева направо, а наоборот — справа налево. Насколько эти слухи соответствовали истине, Марк не знал — да и не очень-то стремился узнать. Ведь он все равно не смог бы прочесть эти буквы ни так, ни эдак.
Местные жители по-прежнему ограничивались бормотанием, даже не пытаясь сделать что-либо еще. Никто не выкрикивал оскорблений на понятном для воинов языке. Никто не бросал камней или вел себя задиристо. Такое хорошее поведение свидетельствовало о здравом смысле здешних обитателей. Право же, не следует задирать людей в полном воинском облачении, да еще и с лучшими в мире оружием и боевой подготовкой. Конечно, если жить не надоело.
До Марка уже доходили слухи о том, что некоторым из местных было все равно, останутся они в живых или нет — лишь бы унести побольше врагов с собой в могилу. Впрочем, он этим слухам не верил. Одно дело — сказать такую вещь, и совсем другое — поступить подобным образом на поле боя.
Это свирепое солнце уже начало припекать. Марк сделал глоток из своей фляжки, содержащей смесь воды и вина. Дойдя до рыночной площади, он мысленно поинтересовался, сумеет ли та вместить всех его товарищей. Но тут же пожал плечами, благодаря чему его кольчуга забренчала. В конце концов, это была не его забота. Он занял свое место, его рота заняла свое, и другие подразделения сделали то же самое.
