— Мистер Периго недоволен войной. А вы, мистер, Нейлэнд?
Я разыграл выразительную пантомиму и неопределенно пробурчал:
— Что ж, ею вряд ли кто доволен, по правде говоря…
— У мистера Нейлэнда престранная привычка иной раз притворяться гораздо менее умным человеком, чем он есть на самом деле, — мягко заметил мистер Периго.
Но я не выходил из роли, хотя мне самому она была неприятна, и сказал:
— Я рассуждаю так: я канадец, приехал сюда устраиваться на службу, и, покуда немного не осмотрюсь, лучше мне помалкивать.
— Ах, да, кстати о службе, — отозвалась миссис Джесмонд. — Я слышала, вы сегодня ездили на завод Чартерса?
Я выпучил на нее глаза.
— Да, а как вы узнали? — Это вышло у меня хорошо, в духе моей первой пантомимы.
— Дорогой мой, миссис Джесмонд известно все, что происходит в Грэтли, — заметил мистер Периго.
— Ну, не все, — возразила она со смехом. — Но я давно заметила: то, чего не знаю я, знает мистер Периго. Впрочем, это так понятно: обоим нам делать нечего, остается только слушать сплетни. Согласитесь, мистер Периго, мы с вами не очень-то заняты оборонной работой.
— Думаю, что вы все-таки больше, чем я, — ответил он, не моргнув глазом. — Ну, хотя бы здесь, в «Трефовой даме». Вы ведь так усердно развлекаете наших славных юных воинов. Я же только слоняюсь без дела. Но я не верю в эту оборонную работу.
— Перестаньте! Не смущайте мистера Нейлэнда!
— Ничего, валяйте, — сказал я. — У меня своя точка зрения.
— Ну, разумеется, — сказал мистер Периго. — И я очень хотел бы узнать ее.
— Нет, сперва вы… Да и вообще… раз я хочу здесь устроиться, мне надо болтать поменьше…
— Здесь вы можете говорить что угодно, — сказала миссис Джесмонд. — Правда, мистер Периго?
— Правда, но он-то этого еще не знает, — ответил тот. — Ну, а я вообще не скрываю своих мнений, за исключением, конечно, тех случаев, когда нахожусь в обществе таких заядлых патриотов, как полковник Тарлингтон. Точка зрения у меня несколько эгоистическая, не спорю, но я всегда откровенно признавал, что я эгоист. Я знаю, какая жизнь меня может удовлетворить, и знаю, что на такую жизнь рассчитывать нельзя, если мы будем продолжать войну. Предположим даже, нам удастся победить Гитлера, — а пока на это что-то не похоже, — но мы добьемся победы только ценой полного истощения всех наших сил. И в результате полмира окажется под властью Америки, а другая половина — под властью Советского Союза. А для меня это безнадежная перспектива. Поэтому я… — строго между нами, мистер Нейлэнд! — я не вижу смысла в затягивании войны и считаю, что лучше прийти к разумному соглашению с немцами, — необязательно с самим Гитлером, можно и с германским генеральным штабом.
