Я отвел голову, чтоб ненароком не откусить исследователю палец:
— Выросли. Они настоящие.
— Да ну? — Димка легонько стучал по клыку ноготком. — Здорово! Похоже!
— Можешь потянуть, если хочешь.
— Да ну, делать больше нечего! А если сломаю?
— Сил не хватит.
— Ну, как знаешь, — Дима решительно взялся за дело. В смысле, за зуб. — Держится, зараза! Ты их что, приклеил?
— Достал ты меня, — буркнул я, отодвигаясь. — Я на самом деле вампир.
— Тогда, если ты впрямь такое чудо, с рассветом уснешь?
— Да… — растерянно сказал я. Вдруг этот Фома неверующий все осознает, да решит с перепугу подстраховаться? Вгонит кол в сердце из любви к человечеству. Угу.
— Ну, раз остекленеешь, — спокойно сказал Дима, — значит, и впрямь вампир. А не остекленеешь — считай хана: замучаю анализами, чтоб не выпендривался.
Мои колени предательски задрожали.
— А как ты проверишь, сплю я или нет?
— Проверю, не беспокойся. Ток пущу, в крайнем случае.
Ток?!!
— Шутка! — запрокинув вверх голову, Димка радостно заржал.
Доволен, гад! Лучше бы на дорогу смотрел! Нет, назвать смехом подобные звуки язык не поворачивается. Не знаю, что сделал бы здесь другой человек, но мои руки словно сами взвились, схватили незадачливого водителя за горло, — и медленно отступили, подчинившись категоричным узам воли.
Дима уже не смеялся.
— Ты чего такой нервный? Я же пошутил.
— Шутки у тебя дурацкие. И сам такой же, — ответил я, «прислушиваясь» к странному холоду в груди. — Хоть бы на миг допустил, что я упырь какой-то. Уперся в свои стереотипы как баран. Чего только держат тебя в вашем необыкновенном институте?
Последний вопрос был риторическим, но Дима обозлился:
— В лоб дать?
— Пошел ты! — равнодушно отозвался я.
Он, конечно, никуда не пошел. Насупился. Потом выдавил:
— Так, значит, ты — вампир?
— Да. Достал уже!
— Честно?
— Ща врежу, — пообещал я, точно зная, что так и будет.
— Нет, честно, без балды — вампир?
— Да, дубовая твоя голова! Вампир!
Димка заткнулся. Уставился на дорогу и целых пять минут рулил без единого звука.
Загнал машину в глухую улочку. Из нее въехал во двор мрачного серого здания. Здесь затормозил и, поставив авто на ручник, с блестящими от возбуждения глазами повернулся ко мне:
— Кешка, слушай, а ты не врешь? Ну, правда, не врешь? Ты — вампир?!
Я выбросил левую руку, обхватил ею его голову и с утробным рычанием прикоснулся к пульсирующей жилке на шее. Только прикоснулся.
Димка рванулся было, но я держал его крепко.
Затем отстранился. Отведя глаза в сторону, сказал:
