Теперь он еще и гордыню приплел! А, может, стоит проверить?
Через пару секунд я признался себе, что недавно меня просто распирало от самодовольства: знай, мол, наших!
— Простите, святой отец.
— Прости, Господи, — отозвался тот. — Ты не виноват: страсти всегда были его орудием.
— Скажите, если Бог всемогущ, почему он терпит дьявола?
— Не произноси это слово. Говори: его.
— Хорошо. Почему Бог терпит его?
— Простому человеку не дано знать целей Создателя. Творец милосерден. Думаю, он ждет возвращения своего блудного сына.
— Но точно вы не знаете?
— У человека должен быть выбор. Господь любит нас и зовет, но прийти к нему можно только по своей воле.
— А разве, защищая сестру, я не защищал любовь, преданность, других людей? Разве лучше было ничего не делать? Вспомните, в Писании говорится о последней битве между Добром и Злом. Получается, я все сделал правильно.
— Последняя битва произойдет не здесь; она случится на небесах. Сражаться будут не мечи и копья, но сила духа. А ты — следовал велению сердца, защищал Любовь. И сам я был рядом. Мы оба грешны.
Священник помедлил. Взвешивая каждое слово, произнес:
— Но, мне кажется, Господь будет к нам милосерден. Вряд ли этот грех несет погибель Души.
— Тебе не надоело? — поинтересовался я. — Я не хочу тебя убивать. Уходи, если хочешь.
Вместо того чтобы устрашиться моей силы, он бросился на меня. Повалил. Уселся сверху. Клыки монстра коснулись моей шеи.
— Подожди, — прохрипел я в тщетной попытке выиграть время.
Фаргел осклабился в ответ.
— Не надейся. Ты — мой, — с нескрываемым злорадством заявил он, прежде чем вонзить клыки в мое незащищенное горло.
Остатками гаснущего сознания я видел приближающиеся фигуры. Фаргел яростно выпивал мою жизнь. С перекошенными от ненависти лицами, они остановились рядом, склонились надо мной.
Я проснулся. Меня трясло. Можно долго нести ахинею насчет бессмысленности снов. Я считал: мое видение что-то означает. И, похоже, радости предвещает мало.
Против обыкновения, я не спешил выбираться из снежных объятий. Смотрел в затянутое тучами небо. Приходил в себя.
Помню, когда только-только сюда перебрался, на мое укрытие набрела какая-то дворняга. Наверное, промышляла в этих местах. Я был не в духе и спроецировал ей картинку, в которой было ясно видно, что можно сделать с надоедливыми существами. Поджав хвост, собака умчалась прочь и больше на моей территории не появлялась. Даже птицы стали облетать этот участок стороной. То ли чувствуют, то ли животные и впрямь общаются между собой.
