Я все еще постоянно хожу в банк, чтобы смотреть на последние доллары, оставшиеся на моем счету. Я делаю это по психологическим причинам, чтобы знать - у меня есть деньги в официальном учреждении. И потому, что у банкоматов есть особая, для меня, харизматичность.
Я пишу в этом дневнике, когда мертвец лежит в десяти футах от меня. Интересно. В двенадцати футах.
Они сказали, что у меня проблема со стандартами и перевели меня на валюты с низкой стоимостью. Я стал мелким техническим элементом фирмы, технической единицей. Для них я был рядовым рабочим. И я принял это. Потом они меня уволили, безо всяких уведомлений. Я принял и это.
Возбужденное состояние и сильное смущение - симптомы моей болезни. Она известна на Гаити и в Восточной Африке. Буквальный перевод названия означает "сумасшедшие вспышки гнева". В мире сейчас всем делятся, так почему я не могу поделится с миром и своей болезнью?
Я не читал книги для удовольствия, даже в детстве. Чтение никогда не было для меня приятным. Понимайте это как хотите. Я слишком много думаю о самом себе, изучаю себя. Меня от этого тошнит. Но это все, что мне интересно. Ничего больше. Мое, так называемое, эго - маленький запутанный клубочек, который, скорее всего, не так и отличается от вашего, но в то же время, я могу с уверенностью сказать, что оно не дремлет, чуть ли не лопаясь от важности, все время переживая грандиозные поражения и победы.
Еще у меня пачка сигарет в руке. Я хочу чувствовать себя писателем со своей сигаретой. Если не считать то, что я вне игры, их больше нет, а на пачке остались капельки слюны, которые я уже слизал, пытаясь почувствовать дыхание мертвеца, наполненное вкусом сигар, выкуренных им неделю назад в Лондоне.
В течение всего дня я все больше убеждался, что не смогу этого сделать. Но сделал. Теперь мне осталось вспомнить зачем.
Я думал, что проведу столько лет, сколько потребуется, чтобы написать книгу из десяти тысяч страниц, и в ваших руках была бы литература просыпающейся и угасающей жизни, вместе со снами, проблесками воспоминаний, вредными привычками, грязными тайнами, всем, что окружает меня в мире, шумом улицы, но впервые, сейчас, в эту минуту, я осознаю, что никакие слова в мире не опишут то, что я чувствовал в тот ужасный момент, когда спустил курок и наблюдал, как падает тело.
Так скажите, стоит ли мне рассказывать что-то еще?
Машина пересекла улицу и доехала до Вестсайда, сбавив скорость, когда проскочила на красный свет, разгоняя толпу пешеходов.
