Артур натащил с катера разных вкусностей. В основном это фрукты. Кусочками ананас, целая связка коротеньких, королевских бананов, почти плоские, желтоватые и восковые плоды манго. Он уже приготовил малюсенькие канапе. Большая бутылка минеральной воды. Все это мы с огромным желанием поглощаем.
Артур выпивает и мы за компанию. Это виски. Других здесь напитков, кроме виски и пива не бывает. Нам хорошо, весело. Все время, посмеиваемся над опрометчивостью Зоряны.
Говорим, что хорошо, что волны еще кое-чего у нее не стащили, а то бы сидеть ей сейчас в своей первозданной красе.
Зоряна возбуждена и я это не только вижу по ее лицу, но и по твердому соску, который все чаще касается меня. Эти легкие прикасания, возбужденным кончиком ее соска подогревают меня изнутри, и я с каждым их прикосновением, все разгораюсь теплом. Это волшебное тепло горячей волной растекается по телу, приятно тянет внизу живота, сжимает грудь и начинает все мое тело настраивать к сексу.
Артур прекрасно ведет себя с нами. Ест элегантно, но не много, больше пьет и закусывает кусочками фруктов. Он все время шутит и рассказывает, как захватил этот остров. Мы едим и слушаем, а что остается непонятным для Зоряны, я ей перевожу и поясняю на-сербском.
Глава 4. Как выкарабкиваются на чужбине
Оказывается, Артур из Нижнего Новгорода, сирота и раньше работал там на заводе. Он специалист по двигателям. Сюда попал, как гарантийщик, так он сказал. Это, что-то связано с гарантиями завода, поставщика двигателей. Потом развал Союза. Он решил остаться, никуда не захотел ехать. Сказал, что просто было некуда. Ни квартиры, ни родственников.
Начинал здесь тяжело. Денег не было. Последние двести долларов отдал за старенький акваланг, маску и ласты для того, чтобы искать, а затем продавать раковины туристам. Поначалу дела шли очень плохо, пока не познакомился с местными летчиками. Они летали на вертолетах к буровым, далеко в открытое море. Возили буровиков и грузы для компании Вьетсовпетро. И как-то ему удалось один раз улететь и прожить на буровой неделю. Причем, чуть ли не зайцем. Для акваланга там был сжатый воздух, и он этим пользовался, все время нырял рядом. Воздух был не очищенным, с машинным маслом, но он был этому рад, так как каждый раз ему набивали болоны воздухом и он мог заплатить им раковинами. Больше он ничего не платил. После каждого погружения он подолгу откашливался и во рту его еще долго стоял привкус машинного масла от этого воздуха. Рассказывал, как страшно видеть под водой, когда бурят и буровая трясется и громко скрежещет. Даже под водой это слышно.
