Зрители сидели тесным кругом и послушно выполняли все
требования, находясь на службе молодежным идеалам MTV.
Известная виджей Кеннеди спустилась по ступенькам и в
шутку упала на песок, потом поднялась, оказавшись спиной к
зрителям. В аудитории зашептали: «Кеннеди!». Две девушки
встали и подошли к Кеннеди, которая разговаривала с членом
съемочной группы. Она не обратила на них внимания. Одна
из девушек взяла прядь длинных темных волос Кеннеди и про-
сто держала ее, но та по-прежнему не обращала на них вни-
мания. Вдруг она повернулась и одарила девушек широкой, фальшиво-ироничной улыбкой, саркастически произнесла
«Привет» и снова повернулась к ним спиной.
Я поднялся по ступенькам с пляжа и увидел Ливайн, гля-
девшую на дом, который время от времени должен был попа-
дать в кадр.
— Ну разве это не великолепно? — спросила она, показав на
фонари у бассейна, освещавшие стену дома. — Мне сразу же
вспомнились «Глубокие мысли» Джека Хэнди.
Энди Шуон поднялся по ступенькам с пляжа. Я сказал, что
собираюсь «выдвигаться».
— Вы что, не останетесь на концерт? — спросила пораженная
Ливайн.
Я извинился. Разделение публики на красивых и некрасивых
вызвало у меня дурные воспоминания о тех временах, когда мне
тоже пришлось быть частью демо-группы, и я впал в депрессию.
— Я посмотрю его на MTV, — сказал я.
4. Новый Курт Кобейн
Джордж Троу, который предвидел будущее задолго до того, как оно наступило, и даже писал о нем в прошедшем времени, описал коммерческую культуру как две структуры «в контек-
сте отсутствия контекста». Есть Америка двухсот миллионов
и есть Америка твоя и моя. Де Токвиль сделал подобный вывод
еще в середине девятнадцатого века, написав, что в отсутствие
определенного чувства реальности социального мира амери-
канцы начинают слишком много думать о своей индивидуаль-
ности: «В демократических сообществах каждый гражданин
обычно занимается наблюдением за довольно незначитель-
ным объектом: самим собой. Если он поднимет глаза, то увидит
лишь огромную структуру всего общества или еще более гран-
диозную структуру всего человечества. Его идеи либо чрез-
вычайно конкретны и точны, либо чрезвычайно общи и раз-
мыты. Между этими двумя крайностями лежит пустота. Сле-
довательно, когда его вырывают из своей сферы, он всегда ожи-
дает появления какого-либо интересного объекта. И только на
таких условиях человек соглашается устраниться от всех тех
мелких и непростых забот, что составляют очарование и инте-
рес его жизни».
