Дверь каюты распахнулась, и вошел Джим.
— Доброе утро, Давид, — весело поздоровался он. — А ты, оказывается, соня. Скоро полдень, а ты все спишь. Джейсон хотел, чтобы ты сегодня выспался, но через пять минут мы бросим якорь в Куинстауне, так что если хочешь проглотить что-нибудь перед работой…
— Хочу, — смущенно признался Давид. — Неужели правда уже так поздно?
— Думаю, ты вчера порядком устал. Одевайся скорей, я провожу тебя в кают-компанию. Там в любое время суток дают яичницу с беконом. Но сперва побрейся.
Польщенный последним замечанием Джима, Давид вскочил с койки и в два прыжка очутился перед умывальником.
— И тогда ты сможешь увидеть кусочек Ирландии, — сказал Джим уже у двери, пока Давид намыливал щеки.
Ирландия. «Титаник» бросил якорь в двух морских милях от берега, скрытого мягкой тенью. Джим и Давид поднялись на прогулочную палубу первого класса, оттуда было лучше видно. Джим показал Давиду треугольные очертания Куинстаунского собора, одной из жемчужин Ирландии. Джим, по его словам, был англичанин по рождению, но женился на ирландке, да и в нем самом была ирландская кровь и со стороны отца, и со стороны матери, а потому он чувствовал себя настолько ирландцем, что с трудом сдерживал радость при виде этой страны.
К пароходу пыхтя подошли два посыльных судна; они битком набиты эмигрантами, объяснил Джим.
— Ирландия истекает кровью, — сказал он. — Она теряет лучших представителей своей молодежи, а Лондону это только на руку.
Джим заговорил о бедности, о нехватке хлеба, о Чарльзе Парнелле и капитане Бойкотте, о движении за независимость Ирландии и предложениях Асквита о самоуправлении. Давид с интересом слушал его, но понимал немного, Джим, должно быть, почувствовал это, потому что вдруг переменил тему разговора и показал на множество лодок, сопровождавших посыльные суда.
— Видишь, к нам пожаловали торговцы, — сказал он. — У них можно купить все, что душа пожелает, — часы, одежду, обувь, шали и почтовые открытки. Их пускают в первый и во второй класс, там всегда найдется какой-нибудь богач, который забыл купить европейский подарок для своей чикагской племянницы. А там, — он кивнул на черный катер, — нам везут завтрак на завтра. Мелких омаров. Они необыкновенно вкусные. Особенно в нежном горчичном соусе. Даже если бы здесь не садились эмигранты, владельцы все равно разрешали бы своим судам заходить в Куинстаун только ради этих омаров.
Они спустились на нижнюю палубу.
