Но не все в этом мире подчинялось законам, написанным золотом. В этот час на востоке от города, там, где взошло ослепленное собственным сиянием солнце, на высоком холме стоял человек, который жил по другим законам; он ничего не покупал и не продавал, в отличие от большинства жителей торгового города, и не знал вкуса золота, как небесный дух не знает вкуса еды. Этот человек молча и задумчиво смотрел с высоты на город, и его длинная тень тянулась далеко по степи к каменным пепельно-серым стенам острога, словно пыталась проскользнуть на узкие улицы прежде, чем туда ступит его нога. Человека, который пришел сюда, чтобы изменить мир, повернуть ход истории и свершить то, что свершали до него только великие пророки.
Но он не был пророком, и за ним не стояли толпы ослепленных бездумной верой людей, он не мог воскреснуть и не мог приказать тысячам воинов. Все, что он мог, – это использовать древние знания и слышать иногда голос некой высшей силы, которую другие люди называли Богом. Он знал эту силу, знал, что ею движет любовь и справедливость, и за это служил ей преданно многие годы. Но теперь он с болью в сердце видел, как эта сила истончалась, таяла с каждым годом и не могла уже больше помогать людям, как прежде. Теперь эта сила сама нуждалась в помощи и защите, потому что люди, которые прежде так в ней нуждались, предавали ее, свою защитницу и мать, и уходили в сумрак чужой и жестокой веры. И все потому, что где-то там, в поднебесье, в невидимом человеку мире, шла жестокая битва богов. И тот, кто лишался устремленных к нему глаз и преданно верящих душ, тот лишался своей силы и исчезал. Боги, служившие людям тысячи лет, умирали, и никто из людей не слышал их криков о помощи, никто, кроме него. Он, последний волхв, волею случая уцелевший после резни, устроенной христианами в Киеве, он один еще слышал голос Бога и выполнял его волю. И ему предстояло сделать многое, очень многое, чтоб вернуть свет истинной веры и защитить законы Прави.
Велегаст стоял и смотрел на город, который когда-то любил и который теперь был чужой и враждебный. Там, в Тмутаракани, его слова могли ему стоить жизни, и он прекрасно это знал; знал он и то, что либо достигнет своей цели и победит, либо умрет где-то там, на пыльных камнях, в паутине узких улиц – третьего не дано. Он не мог не выполнить волю Бога, не мог повернуться и просто уйти в тишину священных дубрав. Он должен был донести доверенное ему Божье Слово.
