– Велегаст, – раздался слабый голос отрока. – А как же законы Прави? Ведь нельзя убивать беззащитного, и лежачего, и пощады просящего.
– Нельзя, – согласился волхв. – Но как ты думаешь, Радим, если бы в его руке снова оказался нож, что бы он сделал?
Отрок молчал удрученно.
– Вот видишь, – продолжал Велегаст. – Ты это знаешь, и я это знаю. Одного мы не знаем; кого он стал бы убивать в следующий раз. Меня, тебя или еще кого-то.
Длиннорукий перестал дергаться, гримаса боли навечно застыла на его страшном лице.
– Сбрось их в эту расселину, – приказал волхв. – Чем позже их найдут, тем дольше мы будем в безопасности.
Юноша с трудом перекатил трупы до края обрыва и, отвернувшись, подтолкнул их ногой к падению вниз, одного за другим, и тут же отошел прочь. Велегаст вздохнул и стал чертить на земле, там, где лежали убитые, какие-то знаки, потом подошел к обрыву и, не доходя до края одного шага, поднял посох. О чем он молил небо, какие шептал слова – неизвестно, но, когда он ударил посохом в землю перед собой, что-то громыхнуло, раздался гул, и большой кусок земли, отколовшись от мыса, рухнул вниз, погребая трупы.
– Все, теперь Мара примет их души, – сказал волхв. – А нам пора продолжить свой путь. Кто знает, не послал ли этот декарх за нами еще каких-нибудь убийц.
Велегаст взял юношу за руку и быстро повел его за собой. Тот едва переставлял ноги, и бледное лицо с потухшими неподвижными глазами красноречиво говорило о том, что душа его опустошена и вывернута наизнанку.
Волхв видел смятение отрока, но все его внимание было сосредоточено на людях, которые суетились вокруг торговой площади, видневшейся в конце дороги. Нельзя было допустить, чтобы кто-либо случайно увидел, как они проходят мимо возка убитых византийцев. Велегаст постоянно твердил заклинания для отвода глаз и все время нервничал потому, что с площади или от причалов постоянно появлялись все новые и новые люди. Наконец старец довел своего спутника до брошенного возка и, подтолкнув посохом унылых лошадок к движению, сам пошел следом. Через полсотни шагов стена сделала поворот к восточным воротам. Возок византийцев продолжил свое движение по пробитой в сухой траве колее, шедшей наискосок от угла стены и сраставшейся где-то в поле с дорогой, которая начиналась у восточных ворот.
Теперь, под защитой стен, они пошли медленней, и волхв, внимательно взглянув в лицо своего юного спутника, начал неторопливо просветлять его душу:
