Вот и в тот раз меня охватило беспокойство; я не мог больше сидеть на скамейке с книгой. Я встал и отправился в бар к Роксу. Он умел смешивать «Сингапурский Слинг», который превращал все тревоги в незначительные мелочи, так что на этот вечер с рвением и амбициями было покончено.
Угроза жестоких перемен — основное условие человеческого существования, и как только угроза приобретает реальные очертания, можно с полным правом называть это существование трагическим. Вскоре мне предстояло лично столкнуться с самыми убедительными доказательствами данного положения.
Лету не суждено было стать идиллией. В начале июля я зашел в кабинет Любимчика, чтобы попросить выходные. Сидя за письменным столом с телефонной трубкой в руке, он изъявлял настойчивое желание стать членом какого-то управления. Закончив разговор, он обратился ко мне со словами:
— Садись, черт возьми, как там тебя звать!
Я назвал свое имя, но еле удержался от смеха, ведь и я не запомнил, как его зовут. Любимчик тоже усмехнулся на всякий случай и поинтересовался, что мне нужно.
— Я хочу поехать на концерт в Гётеборг на следующей неделе. Мне нужно пару свободных дней.
— Это непросто… — начал Любимчик, потирая подбородок и стараясь изобразить сопротивление моему давлению. — Мы тобой чертовски довольны, так и знай…
Возможно, день выдался особо жарким, а может быть, я просто не выспался. Как бы то ни было, я решил, что не позволю ему помыкать собой, и перешел к решительным действиям.
— Послушай, — произнес я ледяным тоном. — Я раздобыл билеты на Боба Дилана, и меня не волнует, согласишься ты или нет. Через неделю я еду туда. Скажи спасибо, что я предупредил заранее.
Любимчик кивнул, челюсть у него отвисла до пола.
— Да, да. Раз так, то ничего не поделаешь.
Все было именно так, и поездка в Гётеборг удалась на славу. На западном побережье собралось пол-Стокгольма, и гетеборгские трамваи были до отказа набиты старыми хиппи, битниками, маленькими Бобами Диланами и бунтарско-бардовской элитой со всей Скандинавии. Это напоминало большой карнавал.
Концерт был великолепен. Легендарному певцу удалось расправиться с ореолом легендарности и снова стать рок-звездой. Под конец народ в зале стал зажигать спички, как свечи в огромном соборе, и все это было похоже на то единодушие, которое делает нас неуязвимыми.
Мне досталось место рядом с худым парнем, который несколько часов просидел, застыв на месте с неизменным выражением лица. Я и раньше встречал его в Стокгольме — этого парня можно было видеть везде, где что-то происходило. Возможно, впервые я заметил его у Вязов в Кунгстрэдгорден в семьдесят первом году. Один из бардов перед выступлением поздоровался с этим парнем — видимо, поэтому я его и запомнил. Он всегда был один, но здоровались с ним многие. Как его зовут, я не знал.
