Он не звонил ей целую неделю, а потом не выдержал. Трубку взял ее отец и сначала ответил: «Сейчас позову», а потом вернулся и смущенным голосом кое-как объяснил, что «Лика внезапно ушла, а я, знаете ли, спал… Ее уже нету дома». Внезапно уйти она никуда не могла, потому что стоял он как раз у ее дома, и уже довольно давно. Значит, она просто не хочет его видеть. Ну и черт с ней! Таких, как она, тринадцать на дюжину.
Но на самом деле его это очень задело. Его никогда так не бросали — безо всяких объяснений, без причины. Это он мог ее бросить — но не она. Этого только не хватало! Значит, он ее не устраивал! Вот как! Он говорил себе, что совершенно ничего не изменилось в его жизни, но стал рассеян, раздражен и невпопад отвечал на вопросы. Даже брат заметил, что с ним что-то не так. Он сидел вечерами дома, вяло смотрел телевизор и каждый вечер говорил себе, что Лика его нисколько не занимает. И каждый вечер ей звонил.
Через две недели такого времяпрепровождения он решил положить этому конец и объясниться — чего же она хочет? Он приехал в семь утра и встал так, чтобы видеть каждого выходящего из подъезда. Он совершенно правильно рассудил, что если она ушла с одной работы, то наверняка нашла себе другую. И действительно, в начале девятого она появилась на улице — стройная, черноволосая, невозмутимая, с крохотной сумочкой на длинном ремне, на высоких шпильках — Олег знал, что на работе она переобувается в более удобные туфли.
— Лика!
Он явно не застал ее врасплох, потому что она ничуть не выглядела смущенной или растерянной.
— Как ты здесь оказался в такую рань?
Вопрос показался ему издевательским. Сказать ей, что стоял больше часа караулил, пока она выйдет?
— Случайно, — буркнул он. — В магазин заезжал по делам…
— А-а, — понимающе протянула Лика, — понятно, Ну, пока, мне на работу.
И прошла мимо. Он растерялся. Она бодро цокала своими высоченными шпильками по изрытому асфальту этого убогого двора, напоминая королеву, по воле случая оказавшуюся в трущобном квартале, но не потерявшую достоинства. Он сел в машину, завел мотор и несколько минут сидел как оглушенный, не понимая, что вот они уже и поговорили. Так быстро, ей на работу, а ему, по всей видимости, как поется в песне, в другую сторону. Ладно. Внезапно злость так подкатила к горлу, что он едва не захлебнулся. В конце концов, он этого так не оставит. Он напрямую спросит, что же ее не устраивает. И он ринулся к метро, петляя по дурацким узким проездам на своей громоздкой машине, и там снова се увидел. Наблюдая издали, как она идет — покачивая сумочкой, изящно переставляя ноги — и все проходящие мужики пялятся на нее, он ощутил еще один прилив злости. Он чуть было не развернулся и не укатил, но сдержался и снова подошел к ней возле входа в метро.
