К такому повороту событий Лика готова не была. О театре или о кино она даже и не думала. Но по вытянувшимся лицам Витки и Ленки поняла, что мать попала в точку. Обе племянницы Вероники Валерьевны красотой не отличались — были обычными, живыми девчушками с довольно заурядной внешностью, неопределенного цвета волосами и веснушками на носу. Непонятно было, что из них еще вырастет — прекрасные лебеди или гадкие утята. Лика же с самого детства была прекрасным лебедем — в этом можно было даже не сомневаться. И чувствуя, что в этот раз мать сказала что-то очень важное, двенадцатилетняя Лика согласилась;
— Да, я буду актрисой.
Витка и Ленка тут же притихли — никакой политехнический институт, никакое музучилище, о которых в их семье так много говорили, не могли и рядом стоять с театральным! Эту красивую Лику, конечно же, возьмут в театральный. И потом она будет сниматься в кино. А они, скорее всего, станут простыми инженерами — как папа и мама. Леонид Петрович с этого дня все меньше хвастал, потому что, как только он заводил свое, Вероника Валерьевна тут же доставала пухлый альбом с фотографиями Лики во всех ракурсах и заявляла:
— Вы только посмотрите, какая наша Ликуся фотогеничная! — И пела о театральном институте.
К окончанию школы она так заморочила всем голову, что, собственно, у Лики не оставалось выбора. И она поехала поступать в театральный. Вероника Валерьевна ходила гордая и рассказывала об этом всем и каждому. Когда же дочка вернулась ни с чем, материнскому разочарованию не было предела. Вероника Валерьевна переживала поражение гораздо сильнее, чем дочь. Лика же, пожив абитуриенткой в общежитии, очень быстро поняла, что стирать свое белье в облупленной душевой и готовить на общей кухне — это не для нее. Дома все это делала мать, не подпуская Лику ни к плите, ни к стиральному порошку — будущей актрисе не пристало портить руки! Конечно, Лика хотела поступить, и приемная комиссия обратила внимание на красивую девушку. Но в Лике не было искры, куража, которые так нужны для актерской профессии. И она не прошла даже во второй тур. Вернувшись домой, к убитой этим известием матери, Лика не выглядела особо огорченной.
— Ну почему, почему они тебя не приняли? — недоумевала Вероника Валерьевна, горестно глядя на Лику и не находя в своей дочери ни одного изъяна.
— Откуда я знаю, мама, — отвечала оголодавшая в столице красавица дочь, уписывая за обе щеки борщ. — Знаешь, в одной комнате со мной жила такая толстая, рыжая. — Лика сделала рукой в воздухе неопределенный жест, описывая, должно быть, расплывчатые формы рыжей. — Так она прошла во второй тур.
