Позже в тот же день, заглянув на кухню, она спросила у Эстер, что девочка имела в виду, называя святого Иосифа этим именем. Крепкая, словно жесткий бифштекс, невысокая женщина неопределенного возраста, с чернильно-черной косой, которая, казалось, ни на минуту не прекращала работать, также не отрываясь от мытья, подняла на нее быстрый взгляд озорных черных глаз.
— Это не святой Иосиф. Это Ицамна.
— Какой еще такой Ицамна?
— Владыка небес, — нехотя выговорила она и стала быстрей тереть тарелку красной от горячей воды рукой.
Сестра Гидеон открыла было рот, чтобы еще раз рассказать ей о Святом семействе, но промолчала.
Вместе с монахинями индейцы молили христианского бога о том, чтобы он даровал им хороший урожай. После этого они шли к другим алтарям, установленным прямо на участках возделываемой земли. Они обращались к богу дождя Чаку, чтобы тот ниспослал им влаги. Они исполняли ритуальные танцы, чтобы снискать милость Ах-Муна, так как только от его благоволения зависел урожай кукурузы. Чтобы бог солнца Кинич-Ахау не отвратил от них своего взора, они жертвовали ему свою кровь, которую тайком разбрызгивали на кусочки древесной коры.
Когда наконец созревала кукуруза, монахини служили благодарственную службу в своей белокаменной часовне. Индейцы тоже молились и пели псалмы. Но в душе они свято верили, что это Чак и Ах-Мун услышали их молитвы. А Кинич-Ахау даровал тепло, и только поэтому семена дали всходы.
Сестра Гидеон знала, что индейцы окропляют землю своей кровью. Этот обряд уходил корнями в далекое прошлое жертвоприношений. Никто из них не задумывался над происхождением ритуалов, их просто повторяли из поколения в поколение. Местные жители поклонялись ста пятидесяти богам. Когда накануне ее отъезда в Центральную Америку в уэльском монастыре зашел разговор о миссии и сестры, приехавшие в отпуск из Гватемалы, рассказали, что у индейцев имеются боги на все случаи жизни, она искренне недоумевала, зачем им мог понадобиться еще один?
Во время долгого изнурительного пути в Петен они, усталые с дороги, остановились на ночлег в маленьком городке с незапомнившимся названием и великолепной миссионерской церковью, величественно возвышающейся на грязной центральной площади. На следующий день ранним утром она отправилась туда совершить мессу.
Внутреннее убранство поразило ее воображение своей необычностью. Вдоль стен в нишах привычно стояли фигуры святых, но их обличье было более чем странным. Все они были темнокожими и одетыми в женскую одежду, правда, на одном из них была высокая мужская шляпа. Как и коренное население, они были плотно сложены и низкорослы, у них были такие же широкие темные босые ноги. Тела многих из них, подобно их ладоням, были раскрашены стигматами. Вид темных ран был тягостным для нее.
