Проснулся народ, все загалдели, засуетились, бросились проверять свои вещи и карманы, прибежал милиционер и повёл нас в дежурку.
— Вороны! Вот вороны-то!.. — недовольно ворчал он по дороге.
— Это он проворонил! Я на него понадеялся!.. — кричал на меня Петька.
Дежурный милиционер составил протокол и выдал нам справку о том, что у нас действительно была похищена по нашей вине благотворительная кружка. Затем нам было предложено в срочном порядке вернуться в Армавир, куда уже была дана депеша. Но так как поезд отходил вечером, то у нас впереди был целый голодный день.
— Пойдём на море смотреть, — предложил Петька. — Надо, чтобы всё время интересно было, тогда не так есть охота…
Он оказался прав: как увидал я море, так про всё на свете забыл и про голод тоже. А как только мы, поснимав с себя всё, залезли в воду, тут уж и про благотворительную кружку забыли, и про беспризорников. Вспомнили о них только тогда, когда увидали этих самых беспризорных ребят. Они, невесть откуда взявшись, уселись рядом с нашими штанами и рубашками, шлерами на деревянной подошве и галстуками. У самого старшего из них висела на шее наша кружка… Похоже было, что они решили перед нами разыграть какой-то весёлый спектакль.
— Буйла, а Буйла! Прочитай нам, что на жестянке написано, а то мы неграмотные… — начал канючить один из них.
— Прочитай, Буйла! — тянули все остальные.
— Про борьбу тут прописано… — хрипло ответил старший, изо всех сил стараясь быть серьёзным. — Они бороться с нами приехали аж из Армавира. Видите, какие они здоровые? Любого вызывают… Что нам, пацаны, делать? Пропадать нам теперь?
— А может, они сжалются?.. — захныкали все.
— Нет! И не ждите… Готовьтесь к смерти! Я буду пропадать первым…
Старший вскочил, швырнул на песок кружку, сбросил с себя невероятно рваную одёжину и остался в одних штанах, перепоясанных верёвкой так туго, что грязный живот вздулся над опояской пузырём.
— Как будем бороться? — деловито спросил он. — По одному будете на меня нападать или оба разом? На кулачках или по-хрянцузски?
Видать, для устрашения он ещё больше раздул живот. Мне сделалось тоскливо, и я стал осматриваться по сторонам: нельзя ли крикнуть кого на подмогу? А Петька повёл себя совсем иначе: он вышел из воды навстречу Буйле, легонько ткнул кулаком его в живот и спросил:
— А по-цыгански можешь?
— Могу! — не задумываясь, ответил Буйла, хотя тут же спросил: — А как это — по-цыгански?
— Очень просто. Кто кого швырнёт через себя, тот и победитель… Согласен? — сказал Петька.
